Девушка жимолости - [40]

Мотель был зажат между ресторанчиками KFC и «Хардис» – самое одинокое и в то же время самое безопасное место в мире. Идеальное убежище. Можно затаиться и составить план действий.

Я сняла комнату – 19 долларов наличными за ночь – и пошла к машине посмотреть, что там осталось ценного. Джей забыл темные очки-авиаторы (неплохо), айпад (очень, очень хорошо) и пару запечатанных бутылок с водой (тоже не помешает). В багажнике нашлись также коврик для йоги, множество карт Алабамы и флакон с дезинфицирующим средством.

Все это я выгребла из машины – теперь это было моим, с учетом того, что Джей оказался вероломным мудаком, и нажала на «закрыть» на брелоке три раза, – так, для подстраховки и ровного счета. Если кому-то вдруг вздумается слить бензин, я успею выскочить и разорвать злоумышленника на кусочки. Я направилась в номер 11. Вывалив добычу на круглый стол из ДСП возле окна, я хлопнула дверью. Она распахнулась снова, и я увидела чумазого старикашку, который наблюдал за мной. Я снова закрыла дверь, заперла поплотнее и накинула ржавую цепочку.

Когда загорелась настольная лампа возле кровати и были задернуты шторы, отделанная деревянными панелями комната стала красноватой. В номере были одноместные кровати, комод и гигантский телик на металлической подставке с колесиками. Ванная, казалось, сошла со страниц романа-антиутопии – заросшая грязью и, вероятно, грибком. Обследовав апартаменты, я решилась разведать окрестности, возможно, прихватить что-нибудь поесть на обратном пути. Спустя пару часов, насытившись жирной курицей гриль и картофельным пюре, я протирала все возможные поверхности своей обители смесью «Комета» и отбеливателя, а телевизор в это время изрыгал местные новости.

Ближе к концу моей вдохновенной генеральной уборки нечто вернуло меня на грешную землю – имя Уинна, прозвучавшее с телеэкрана. Я застыла с губкой в руке и присела на край кровати.

Ведущий местных новостей говорил о моем брате, называя его не иначе как «престолонаследник» и «новый представитель политической династии Беллов в Алабаме».

Ну, с «династией» он немного переборщил, подумалось мне, ведь речь шла лишь об отце и Уинне, ну да ладно. Эти люди всегда сумеют перекроить факты под себя.

На экране Уинн стоял на берегу реки рядом с Джином Норткатом, бывшим спонсором отца. На щеке у брата красовался синяк, и, когда ветер взъерошил его волосы, он улыбнулся, для чего ему, видимо понадобился весь его запас воли. Интересно, болят ли у него ребра после удара дверью машины. Надеюсь, болят.

– В последние пару лет у моей сестры был непростой период в жизни, – откровенничал он с репортером уже за кадром. – У нее была наркотическая зависимость. Поставлен диагноз «шизофрения». В данный момент она получает необходимое лечение, жаль, что этот факт мой оппонент пытается вывернуть наизнанку, чтобы меня дискредитировать. На самом же деле мой потенциал на посту губернатора великого штата Алабама никак не зависит от состояния здоровья сестры.

Так, значит, я получаю лечение? Я потянулась, прибавила громкости.

Уинн продолжал:

– На самом деле ради сестры я активно поддерживаю восстановление старого здания лечебницы Причард. Я внесу его в национальный реестр исторически значимых мест, поскольку это одно из немногих оставшихся строений, которые напоминают нам о тех революционных реформах здравоохранения в нашем штате, которые впервые были проведены в XIX веке. Этот джентльмен, – Уинн указал на Нортката, – мистер Джин Норткат – давно уже является членом Исторического общества Алабамы и согласился начать с мемориала, который наконец-то заслуженно отметит особое значение Причарда как больницы, повернувшей жизнь штата к лучшему.

Я ушам своим не верила! Зачем моему брату вскрывать эту жестянку с червяками?! Учитывая связь, которая имелась у нашей семьи с этой больницей, ему, казалось бы, лучше бежать от нее как от чумы. К слову сказать, откуда про меня узнал соперник Уинна? Детский сад, честное слово. Я в негодовании вырубила телик.

Когда у меня уже не оставалось совершенно никаких сил, а в воздухе витал аромат свежести и бытовой химии, я сдернула грязные простыни с кровати и положила на голый матрас розово-лиловый спальный мешок, который предусмотрительно приобрела в магазине «Все за 1 доллар». Забравшись в спальник, я положила сигарную коробку перед собой и, вынув все предметы, разложила их аккуратным рядком. Закрыла глаза, и перед глазами встали строчки.

О, Сотворитель Дух, приди

И души верных посети,

Дай смертным неба благодать,

Чтоб сотворенное спасти.

Я открыла глаза, отчасти надеясь на чудо. На ответ. Но передо мной по-прежнему стояли шесть пузырьков, лежали написанная на бумажке молитва, винная этикетка и заколка для волос. Я всматривалась в эти предметы, пока они не стали расплываться, однако ничего нового в голову не приходило. Все было по-старому. Знаки не говорили мне ровным счетом ничего.

Глава 18

Октябрь 1937

Долина Сибил, Алабама

Джин никогда не видела дом Тома Стокера изнутри: даже в детстве, когда получила приглашение на день его рождения, обещавшее магазинное мороженое и выступление фокусника. Она не пошла – не было приличного платья.