Девушка, женщина, иная - [9]

и вместо правильного гармонического ряда предлагает переходить к микротональным импровизациям, полиритмичным и мультифоническим приемам и эффектам

классическая композиция, мои дорогие, приказала долго жить, вещает она

поэтому я за музыку вне времени

хотя Лакшми уже под шестьдесят, ее любовники и любовницы находятся в диапазоне от 25 до 35 лет, а после этой возрастной планки отношения обрываются

когда Амма задала ей вопрос на эту тему, в ответе не прозвучало, что с годами они уже не так хороши собой, лица не такие свежие, кожа не такая гладкая

еще была Джорджи, единственная, кто не дожил до девяностых

ученица сантехника из Уэльса, родители из секты свидетелей Иеговы бросили ее, узнав, что она лесбиянка

а они взяли сиротку под свое крыло

единственная женщина в команде водопроводчиков, она постоянно выслушивала двусмысленные намеки и шуточки вроде «надо прочистить дырочку», «яйца вперед!» или «эх, сиськи-масиськи»

а когда она наклонялась, чтобы прочистить трубу под раковиной, или заглядывала в канализационный люк, они рассуждали вслух, как бы хорошо сейчас пристроиться к ней сзади

Джорджи

выпивала в день два литра кока-колы, а по ночам смешивала с напитками покрепче и наркотой

в их группе она пользовалась наименьшим вниманием среди женщин и, как ни печально или глупо, считала, что одиночество – это ее крест

вечерние гулянки часто заканчивались ее слезами: я уродка, кому я нужна, а они ее утешали, что она хорошенькая; в глазах Амми она была скорее Артфулом Доджером, чем Оливером Твистом[5]

что в лесбийском мире не так уж плохо

Амма никогда не забудет их последнюю встречу, они сидели на обочине перед церковью, откуда выходили опьяненные службой прихожане, а ей пришлось засунуть палец подруге в рот, чтобы та выблевала принятые в туалете таблетки

впервые за все время их дружбы Амма открыто высказала недовольство: ты безнадежна, не уверена в себе, ведешь себя как ребенок, ты наркоманка, пора уже повзрослеть, Джорджи, ты меня слышишь?!

не прошло и недели, как она выбросилась с балкона верхнего этажа в Дептфорде, где тогда жила

по сей день Амма задается вопросом, как это произошло

оступилась (несчастный случай), бросилась вниз (самоубийство) или ее столкнули (маловероятно)

она до сих пор испытывает чувство вины и спрашивает себя, могла ли она это предотвратить

на премьеры всегда приходит Сильвестр, хотя бы ради халявной выпивки после спектакля

несколько дней назад он подловил ее у выхода из станции метро «Брикстон», когда она возвращалась домой после репетиции, и обвинил в том, что она продается

он уговорил ее выпить с ним в «Ритци», они сели наверху в баре, окруженные постерами независимых фильмов, на которые ходили вместе, еще будучи студентами драматической школы

«Розовые фламинго» с великой трансвеститкой Дивайн в главной роли, «Рожденные в огне», «Дочери пыли», «Прощай, моя наложница», «Страна ярости» Пратибхи Пармар и «Песни Хэндсворта», выпущенные студией «Черные аудиофильмы»

эти картины вдохновили ее как театрального режиссера на собственную эстетику

в чем она никогда не признавалась Сильвестру – пуристу, который бы просто обвинил ее в дурновкусии

так, она подсела на «Династию» и «Даллас» – оригинальные телесериалы и их более поздние реинкарнации

а еще на сериалы «Американская топ-модель», и «Миллионер-сводня», и «Большой брат», да мало ли…

Амма поозиралась на посетителей бара из тех, кто перебрался в Брикстон, когда тот кишел преступными элементами, зато был дешевым для проживания

это были ее люди, они пережили два бунта и гордились принадлежностью к мультирасовому кругу и благосклонным отношением к смешанным кровям; один из них, Сильвестр, совершил в этот район паломничество, чтобы посетить социально-культурный центр геев (как открылся, так вскоре и закрылся), где и познакомился с недавно приехавшим из Сент-Люсии Кёрвином, который станет его партнером по жизни

это была та еще пара

Сильвестр, он же Сильви, был тогда красавцем-блондином, в восьмидесятые он носил платья и волосы ниже плеч

он бросал вызов обществу с его гендерными клише задолго до нынешнего тренда, вот почему он часто брюзжит: я был первым

Кёрвин, конопатый и слегка смуглый, мог появиться на публике в тюрбане, килте или ледерхозене[6] и при этом хорошо накрашенный

в зависимости от настроения

чтобы бросить вызов

как он говорил

сейчас Сильвестр седой, лысеющий, бородатый и ходит исключительно в изношенном китайском рабочем комбинезоне

который, как он утверждает, непосредственно из Китая и куплен им через «eBay»

а Кёрвин носит ретроспецовку и рабочие джинсы

рядом с ними, за соседним столиком, сидели двое молодых парней, никак не вписывавшихся в общую атмосферу со своими офисными стрижками, гладко выбритыми щеками, щеголеватыми костюмами и начищенными туфлями

Амма и Сильвестр переглянулись, они терпеть не могли незваных гостей, которые колонизировали их кварталы и царствовали в модных закусочных и барах, заменивших протяженный закрытый рынок, где прежде лоточники торговали рыбами-попугаями, ямсом, плодами аки, шотландскими шапочками, африканскими материями, голландскими горшочками, огромными нигерийскими улитками и маринованными зелеными яйцами из Китая