Девушка, женщина, иная - [10]

эти элитные рынки нанимали охрану, которая шугала местную публику попроще

и хотя она могла похвастаться почтовым индексом SW2 и SW9

трудно было скрыть тот факт, что в ее ДНК скрывались индексы SW1 и SW3

Сильвестр активно участвовал в кампании «Сохраним старый Брикстон»

и с годами его революционный запал не утратил силы

в чем, если вдуматься, нет ничего хорошего

Амма пила уже седьмую чашку кофе за сегодняшний день, в данном случае с вересковым медом, а Сильвестр тянул пиво из бутылки – только так, по его словам, должен пить пиво настоящий революционер

он по-прежнему возглавлял социалистическую театральную компанию «97 %», разъезжавшую по «труднодоступным городам и весям», что и ей не мешало бы делать

Амма, лучше бы ты показывала свои пьесы в домах культуры и библиотеках, чем буржуазным говнюкам в Национальном театре

она ответила, что когда последний раз играла спектакль в библиотеке, в зале в основном сидели бездомные, которые в лучшем случае просто спали, а то еще и храпели

это было пятнадцать лет назад, и с тех пор она поклялась: больше никогда

социоинклюзия важнее успеха, который правильнее было бы назвать гнуспехом, заметил он, опустошая очередную бутылку, и все за ее счет (ты ж у нас сейчас богатенькая), и переубедить его (мне уже пора выйти на другой уровень) было не в ее силах

она настаивала на том, что ее дело ставить спектакли, а дело театра привлекать на них не только заезжих буржуа из соседних графств, в число которых входят и его родители, напомнила она ему, отец – банкир на пенсии и мать – домохозяйка из Беркшира, переехавшие в Лондон по культурным соображениям

они его материально поддерживали даже в зрелом возрасте, он как-то по пьяни проговорился, что получал от них ежемесячное пособие

(о чем она по доброте душевной никогда ему не напоминала)

да, сказала она, мутить воду на периферии это хорошо и полезно, но мы также должны что-то менять в мейнстриме, ведь эти театры существуют на наши налоги, разве не так?

Сильвестр самодовольно вскинул голову, изображая из себя отверженного, который не платит налоги

а я плачу, и тебе не мешало бы

он откинулся назад со слезящимися от выпитого пива глазами и смотрел на нее молча, как судья на подсудимого; ей был знаком этот взгляд, сейчас скажет какую-нибудь гадость, притом что плохим другом его не назовешь

признайся, Амс, что ты пожертвовала своими принципами ради собственных амбиций, и теперь ты Истеблишмент с заглавной буквы, ты перебежчица

она резко встала, подхватила свою африканскую сумку с принтом в виде лоскутного одеяла и покинула заведение

пройдя немного по улице, она обернулась – он стоял, прислонившись к стене, и сворачивал косяк

старые привычки не забываются

Сильви, твое место там

4

Амма шагала в темноте, радуясь тому, что хотя бы так поздно стала обладательницей своего жилья, а ведь была практически бездомной

когда умер Джек Станифорт, его сын Джонатан, который давно грыз ногти после скандального отцовского решения не стричь купоны с недвижимости в таком лакомом месте, как Кингз-Кросс, откуда однажды будут курсировать поезда между Лондоном и Парижем.

тотчас известил граждан Свободомии о принудительном выселении через три месяца

огорошенная этим известием, Амма не могла не признать, что ей крупно повезло: за все время она не заплатила даже медного гроша за жилье в одном из самых дорогих городов на планете

она плакала, покидая бывший офис, где можно было бегать трусцой и где из окон просматривались поезда, прибывавшие на станцию из Северной Англии

коммерческое жилье она не могла себе позволить, а для бесплатного проживания у нее не было оснований

поэтому она спала в своем офисе на диванчике, пока кто-то ей не предложил свободную комнату

круг замкнулся

потом умерла ее мать, чьи внутренности сожрала безжалостная, ненасытная, плотоядная болезнь, которая началась с одного органа и быстро перекинулась на другие

в этой смерти Амма видела симптоматическое и символическое следствие ее угнетенного положения

я так и не нашла себя, говорила ее мать подругам, она приняла как данность свое подчиненное положение и гнила изнутри

на ее похоронах Амма с трудом заставляла себя взглянуть на отца

вскоре он тоже умер во сне от инфаркта; отец призывал смерть, как считала Амма, так как не мог жить без жены, которая поддерживала его с первых дней его приезда в Англию

Амма сама удивилась силе своей скорби

она никогда не говорила ему о своей любви, а ведь он был ее отцом, хорошим человеком, и она по-своему его любила, и вот он ушел навсегда, их патриарх, но мать была права, когда говорила: Амма, он живет в своем времени и культуре

необходимость бежать из Ганы повергла моего отца в шок, говорила она во время траурной церемонии, на которую пришли его старые друзья-социалисты

какая травма: потерять дом, семью, друзей, культуру, родную речь и оказаться в стране, которой он не нужен

потом у него родились дети, и он решил, что мы должны получить образование в Англии, точка

мой отец верил в высокие цели левого движения и не жалел усилий, чтобы сделать мир лучше

она не стала говорить, что принимала отца как нечто само собой разумеющееся, с детства и до самой его смерти смотрела на него зашоренными глазами, сверху вниз, хотя он ничем перед ней не провинился, ну разве только не оправдал ее феминистских ожиданий