Девушка выбирает судьбу - [83]

Мальчики, у которых целые мешочки асыков, пренебрегали нами и не подходили к нашей хибарке. А я не раз менял мешочки с асыками на ломтик хлеба, горсть жареного пшена, кусочек мяса или еще что-нибудь съедобное. Идти играть с другими детьми я не мог: не было ни одежды, ни обуви. В такие дни я сидел и из полосок тонко нарезанного камыша составлял изображения коров, верблюдов, собак, овец. Раньше набожная бабушка ругала меня за изображение живых существ, а с ее отъездом на меня перестали обращать внимание. Хоть это хорошо…

Больше всех мое творчество нравилось братишке Утепбергену. Вместе с маленькой сестренкой он помогал мне создавать целые отары овец, табуны лошадей, стаи волков и зайцев. Особенно удавались нам птицы: беркуты, соколы, ястребы. Но я не позволял Утепбергену подолгу возиться с острым камышом. Он часто резался им, а раны у него не заживали целыми месяцами. Бабушка говорила, что его мало купали в растворе соли, и поэтому он такой сырой. Вот меня в младенчестве она много купала в соленой воде, и раны на мне заживают в каких-нибудь два-три дня.

Дядя Умбетбай, как и другие жители аула, подкармливается и рыбной ловлей. Он плетет решетки из камыша и делает чиевые циновки. Все это устанавливается в небольшом ручье сразу за аулом, от одного берега до другого. Лишь посредине остается небольшой проход, ведущий прямо в ловушку типа курджуна. За короткое время наполняется ловушка. Тогда рыбаки продалбливают намерзший лед и сачком выгребают оттуда рыбу. Дядин чулан всегда полон мороженой рыбой, и это немалое подспорье в хозяйстве.

Живя в дядином доме, я чувствовал себя счастливым и скучал только по братику с сестренкой. Дело было не только в лучшем питании, но и в душевном спокойствии. Я забыл у старика о непрерывных побоях, которые терпел в собственном доме. Дядя жил мирно со своей женой. Они лишь переживали за свою единственную дочь Ажар, которая была замужем за сыном Кобентая и частенько подвергалась унижениям со стороны богатого свекра…

Счастье мое длилось недолго. В один прекрасный день моя мать поругалась с женой Умбетбая, как это часто случается между соседками. Мать была не очень, воздержанна на язык и в приступе гнева жестоко оскорбила тетку.

— Ты, бездетная, разве забыла, что благодаря мне заимела наконец сына! — кричала она на весь аул.

Это было тяжелым ударом для бедной женщины. К тому же она несколько раз видела, как я в отсутствие отчима пробирался домой, чтобы проведать братика с сестренкой. Тетка взорвалась:

— Правильно говорят, что родного сына кнутом из дома не выгонишь, а пасынка медом не удержишь!

Эти слова она все чаще стала повторять в моем присутствии. Дядя Умбетбай пытался заставить ее замолчать, но разве сладишь с обиженной женщиной? Мало того, тетку начали подзуживать другие женщины, тоже оскорбленные в свое время моей матерью.

— Волка как ни корми, он все в лес смотрит! — говорили они. — Так и этот Кайсар. Вот увидишь: все равно уйдет когда-нибудь к своей матери. Зря ты, милая, маешься с ним. Неблагодарный он… «Два быка бодаются, а комар пропадает». Так говорят казахи в подобных случаях. Я оказался в положении этого комара. Тетка стала срывать на мне свой гнев тайком от мужа. Ни встать, ни сесть — все время сыпались на меня укоры. Она начала отказывать мне в пище, и жизнь моя превратилась в кромешный ад.

Однажды я узнал, что к одному почтенному аксакалу, жившему неподалеку от нас, приехал мой старший брат Омирали. Отпросившись ненадолго, я направился к нему. Войдя во двор, сразу увидел вышедшего прогуляться брата. На плечи его был накинут халат из верблюжьей шерсти, на голове лисий треух с бархатным синим верхом. Красивые усы брата торчали вразлет. Не скрывая своей радости, он обнял и поцеловал меня. Ни слова не мог я выговорить в ответ на эту ласку, только горько заплакал.

Ему, по-видимому, тоже стало жаль меня, я увидел слезы на его ресницах. Мы долго разговаривали, стоя в затишье у глиняной изгороди. Я рассказал ему многое из своей жизни. Брат слушал понурив голову и временами вздыхая.

Я узнал уже, что Омирали женился в прошлом году на вдове нашего близкого родственника, у которой было двое детей. Сейчас у него свой дом в ауле, расположенном неподалеку от большого озера. Там же живут родственники его матери. Он построил себе кузницу и стал самостоятельным человеком…

Мне давно уже хотелось сходить к нему, чтобы рассказать о своих мытарствах, но я боялся заблудиться. Кроме того рассказывали, что в камышах на берегу озера водятся дикие кабаны. А потом наступила зима, и у меня не было обуви…

Омирали рассказал мне, что его младший брат Дузикбай больше не батрачит по чужим людям, а живет с ним.

— Ты пока потерпи, — сказал он мне на прощанье. — Я посоветуюсь с женой, а потом приеду за тобой!

Радости моей не было предела. От встречи с братом хоть немного оттаял лед в моей душе. Через неделю брат приехал за мной. Он остановился в доме дяди Умбетбая и напоследок поссорился с ним и теткой.

— Неужели стал для вас обузой этот сирота? — спросил он у них. — Почему вы не пригрели его, как положено родственникам? Если существует аллах, то он накажет всех виновных в унижении сирот. А я не оставлю здесь братишку. Пусть делит со мной горький хлеб бедняка. Постараюсь вырастить его достойным человеком. Посмотрим тогда, как будут глядеть ему в глаза люди, которые издевались над ним! — Брат не выдержал и заплакал, как маленький.