Девушка в тумане - [86]

Психиатр начал понимать, что произошло:

– После передачи вы следовали за Мартини до самого Авешота… И убили его.

Фогель сложил руки на животе:

– Вы никогда его не найдете. Он тоже исчез в тумане.

Флорес поднял трубку телефона, стоявшего на столе, и набрал номер:

– Да, это я. Заходите.

И отсоединился.

Они молча подождали. Затем дверь амбулатории открылась. Вошли двое полицейских в форме и встали возле Фогеля.

– Рыбак, который ловит всегда одну и ту же рыбу. – Фогель рассмеялся своей мысли. – Было действительно приятно побеседовать с вами, доктор Флорес.

Когда он вернулся домой, было почти шесть утра. Вот-вот займется заря, но пока еще темно, повсюду тишина. В домике со скошенной крышей было включено отопление, и вместе с теплом внутри разливался сонный покой. София спокойно спала в спальне на втором этаже. Флоресу захотелось подняться к ней, улечься рядом и хоть немного поспать. Но он переменил решение. Уверенности, что удастся заснуть, у него не было. Особенно после такой ночи. И он, стараясь не шуметь, спустился в полуподвальный этаж.

Здесь, внизу, располагалась таксидермическая мастерская, где он бальзамировал свою радужную форель. Комнатка была маленькая, с одним узким окном. Флорес поднял руку и потянул за шнурок, включив лампочку у себя над головой. Лампочка закачалась, и вместе с ней заплясали тени всех предметов. Прямо перед ним стоял деревянный стол со всем необходимым. Тут были флаконы с аммиаком и формальдегидом, предотвращавшими разложение; прозрачные лаки для сохранения натурального окраса; пульверизатор с чистым спиртом; банка с кисточками и скипидаром. На решетке в идеальном порядке разложены ножички, рядом коробка с иглами, крючки для извлечения внутренностей, лопаточки с острыми загнутыми носами, бура и салициловая кислота. Возле инструментов помещался калорифер.

Флорес очень быстро вышел на пенсию, и теперь здесь была его новая берлога. Здесь же он держал бо́льшую часть рыболовных снастей, да и все барахло из амбулатории тоже потихоньку стаскивал сюда. Оставить дело жизни было грустно, но он часто представлял себя в таком вот тихом месте, когда терпеливо занимался своим хобби. Время от времени он приводил сюда внуков, чтобы они посмотрели, чем занимается дед. Ему было бы приятно, если бы они разделили его увлечение. Здесь он терял счет времени и приходил в себя, только услышав шаги Софии на лестнице, когда она приносила ему блюдо с бутербродами и стаканчик холодного чая.

Флорес оперся руками на стол и расслабил плечи. Потом сделал глубокий вдох и опустился на колени. Под столом стояло множество коробочек с рыболовными крючками. На Рождество и на день рождения близкие каждый раз дарили ему какой-нибудь новый крючок, потому что знали: другой подарок его не обрадует. Некоторые из них стоили очень дорого. Под коробочками с крючками стоял старый железный ящичек с висячим замком. Флорес вытащил его и поставил на столешницу. Ключ он всегда носил с собой на общей связке ключей. Он поискал его между ключом от дома и ключом от автомобиля. Потом вставил его в маленькую скважину и открыл крышку.

Шесть прядей рыжих волос были на месте.

Они напоминали ему о самом счастливом периоде его жизни. Он уже женился на Софии, и уже родились двое из троих его детей. Никто никогда не знал, чем он иногда занимается вместо рыбной ловли. Его видели, как обычно, возвращавшимся с удочкой, и никто и представить себе не мог, что лицо его сияет радостью совсем по другой причине.

Рыбак, который тридцать лет ловил только одну рыбу – радужную форель, раньше занимался ловлей девочек, похожих одна на другую. Рыжие волосы и веснушки.

Нынче все задавались вопросом, каков был конец «человека тумана». Он мог бы им сказать, что время от времени испытывал желание снова выйти на поиски жертвы, но после инфаркта, поразившего его, когда ему было всего тридцать два года, он дал торжественную клятву.

Больше никаких девочек с рыжими волосами и веснушками.

За такое долгое время люди о нем позабыли. Но теперь, из-за учителя Мартини, «человек тумана» вернулся в их мысли. «Они никогда до меня не доберутся», – сказал он себе. Судьбоносное вмешательство Фогеля этой ночью все расставило по своим местам. И все поверят, что монстр умер.

Флорес еще немного полюбовался на железный ящичек. Может, надо было от него избавиться. И вовсе не от страха, что волосы будут неопровержимой уликой, чтобы его арестовать. Просто ему уже не в первый раз приходила мысль, что если у него случится второй инфаркт, с фатальным исходом, то родные – а их он любил больше всего на свете – найдут его тайную коллекцию. Они его, конечно, не поймут, но могут поменять свое представление о нем. А он не хотел, чтобы они узнали об этой стороне его существа. Он хотел, чтобы его любили.

И он еще раз решил не уничтожать содержимое ящичка, потому что некоторые чувства не так легко забыть. Эти шесть девочек, канувших в туман, по сути, были его девочками, они ему принадлежали. Он тридцать лет заботился о них втайне от собственного рассудка.

Он закрыл крышку и повернул ключ в замке. Потом поставил все на место под стол. В полуподвальное окошко проник слабый лучик солнца.