Девушка с серебряной кровью - [72]

Федор с Айви остановились у лотка со сладостями, там же купили по леденцу на палочке. Украшения и безделушки Айви не заинтересовали, от нарядной цветастой шали она отказалась сразу, как только услыхала цену, и Федору пришлось украдкой вернуться к продавцу, чтобы все-таки эту шаль купить. Айви на него рассердилась, погрозила пальчиком, но это была несерьезная злость, она просто переживала за его кошелек.

В условленное время они встретились с Евдокией и Августом. То есть сначала прошли мимо, а обернулись, только когда те их окликнули. В который уже раз Федор убедился в том, что женщины владеют какой-то удивительной тайной преображения. Однажды он видел невероятные метаморфозы, произошедшие с Евдокией, сегодня же увидел повторно. Черное платье она сменила на синюю юбку и белоснежную блузку. Черные, без следов седины волосы уложила в высокую прическу и снова из старухи превратилась в молодую и весьма привлекательную женщину. Даже болезненная худоба удивительным образом ей шла, добавляла облику что-то царственное. Рядом с ней Август, по случаю вырядившийся в новую шерстяную пару, выглядел неуклюже и нелепо, но это обстоятельство нисколько его не беспокоило. Август не сводил взгляда с Евдокии, и во взгляде этом попеременно появлялось то обожание, то восхищение, а еще гордость, что такая роскошная женщина досталась ему одному. Он говорил без умолку, шутил, жестикулировал, надувал щеки и выпячивал грудь, а Евдокия ему улыбалась, не насмешливо, как это было у них заведено, а ласково и ободряюще. Глядя на эту странную пару, Федор подумал, что они с Айви присутствуют при рождении чего-то необычного и удивительного.

Чудесный день с балаганными представлениями, цыганами и сонным медведем, с катаниями на каруселях как-то совершенно незаметно перетек в не менее чудесный вечер. Из центра города гулянье плавно переместилось к реке, на берегу которой уже были разложены совершенно невероятных размеров костры, торговцы снедью развернули походные лавки, трактирщики выставили сбитые из сосновых досок длинные столы и лавки, которые тут же заняли веселые, уже изрядно захмелевшие горожане. Здесь, у реки, все меньше встречалось степенных пожилых пар, все больше громкоголосой радостной молодежи. Здесь царил дух веселья, и всякий, вдохнувший свежего речного воздуха, заражался этим восхитительным чувством.

Поодаль стояли столики для более солидной публики, не наспех сколоченные из досок, а настоящие, накрытые крахмальными скатертями. К одному из таких столиков и увлек спутников Август. В Чернокаменске о дружеских отношениях Берга с Кутасовым знал каждый, и отношения эти открывали перед архитектором все двери. Стараясь произвести на Евдокию впечатление, Август сорил деньгами, заказал самого лучшего шампанского и пирожных для прекрасных дам. Евдокия попыталась было отговорить его от ненужных трат, а он в ответ с невесть откуда взявшейся галантностью поцеловал ей руку, и кажется, впервые в жизни Евдокия растерялась, выдернула руку, зарумянилась, а потом совершенно по-гусарски, одним махом, осушила бокал с шампанским. Этим своим отчаянным поступком она вызвала в Августе очередной приступ восторга. Он даже зааплодировал этакой лихости.

Айви же пила шампанское осторожно, маленькими глотками, и было очевидно, что этот напиток для нее в диковинку. А Федор подумал, что за такое Аким Петрович его по головке не погладит, в понимании деда Айви все еще оставалась несмышленым ребенком. Федор уже размышлял над тем, как бы, не обидев Августа, убрать со стола бутылку шампанского, когда Айви вдруг побледнела и, едва не опрокинув полупустой бокал, вскочила на ноги. Ничего не понимающий Федор вскочил было следом, но Евдокия остановила его властным жестом и, обняв Айви за плечи, увлекла в темноту, прочь от стола.

– Это с непривычки все, – сказал Август и, воровато озираясь по сторонам, сделал глоток шампанского из бокала Евдокии. – Необыкновенная женщина, – добавил он мечтательно.

– Айви?

– Евдокия! А Айви просто никогда раньше не пила шампанского, вот и прихмелела. Да ты не переживай так, с ней же Евдокия. Давай-ка лучше выпьем за наших прекрасных дам, Федя! – Он сделал знак половому, и уже через минуту на их столике стоял штоф водки.

– Уверены, Август Адамович? – спросил Федор, косясь на штоф. Самому ему пить совершенно не хотелось.

– Это для смелости, Федя. Видал, какая женщина? С такой смелость нужна. Ах, как нужна!

– Вы только не усердствуйте особо, а то смелость ваша может закончиться богатырским сном под столом. – Случались в Перми с Августом и такие казусы.

– Не говори под руку! – буркнул Берг, опрокинул в себя содержимое стопки и, поколебавшись, отодвинул штоф подальше, проявил силу воли.

– …Какая встреча! – послышался вдруг над их головами знакомый голос. – Где еще увидеться со старыми друзьями!

Возле их столика, скрестив на груди руки, стоял Сергей Злотников. Вид у него был лихой и немного разбойничий, возможно, оттого, что одет он был в заправленные в высокие сапоги штаны и распахнутую на смуглой груди белоснежную рубаху. Черноглазый, с развевающимися на ветру волосами, он сошел бы за корсара. За ним на почтительном расстоянии маячили и члены команды: семеро молодцов разного возраста, роста и комплекции, но с одинаковым волчьим блеском в глазах. Пожалуй, их нужно было называть не командой, а стаей, и к настроению своего вожака они прислушивались очень чутко.