Девушка с кулоном на шее - [13]

Кое-как удалось справиться с задачей. Он уложил парня на пыльную траву, сорвал с шеи галстук, расстегнул ворот форменной рубашки. Лицо у Марченко было бледным, на лбу выступила испарина. Рвотные массы запачкали рубашку и брюки, но с этим Гуров решил повременить. Из багажника достал ветошь, приготовленную на всякий случай, обтер губы и щеки лейтенанта.

– Ну, ты как? – Вопрос прозвучал глупо, но более достойной фразы на ум не приходило.

– Пить, – простонал Стасик.

Лев снова полез в багажник. Воды в машине не оказалось, и он, вернувшись ни с чем, произнес:

– Придется потерпеть. До ближайшего населенного пункта километров десять. Выдержишь?

Стасик вяло кивнул. Лежа на земле и прижимая руки к животу, он тихо стонал.

– Живот болит? – спросил Гуров. Марченко не ответил. – Ладно, ехать все равно придется. Подняться сможешь?

Как выяснилось, самостоятельно передвигаться Стасик не мог. Первая же попытка закончилась провалом. Поднявшись над землей на жалких десять сантиметров, парень снова рухнул на траву. Руки и ноги затряслись, его начало ломать, словно в пляске святого Витта. «Только этого мне не хватало, – озабоченно подумал Гуров, подхватил парня под спину, левую просунул под колени, оторвал от земли и перенес в салон. Уложив на сиденье, хлопнул дверцей. Окна закрывать не стал, сел за руль и погнал вперед.

Ровно через десять километров свернул с трассы в деревушку. Отыскал магазин, закупился водой. Там же приобрел дешевую футболку и спортивные брюки. Когда вернулся в машину, обнаружил Стасика в странной позе. Тот открыл дверцу, свесился с сиденья и висел теперь вниз головой.

– Совсем хреново?

– Уже норм. Пару минут, и я в строю, – ответил лейтенант слабым голосом, который совершенно не соответствовал его заверениям.

Гуров свинтил крышку с одной из купленных бутылок и начал лить воду парню на затылок. Стасик благодарно заурчал, подставил руки. Набрав пригоршню, умыл лицо, хлебнул пару глотков и принял вертикальное положение, голову и ноги оставив на улице, а плечом прислонившись к обшивке сиденья.

– На вот, переоденься. Твои шмотки в пакет уберем, а то запах до самой Истры не выветрится, – бросил Лев пакет Стасику.

Тот изловчился, поймал и, заглянув внутрь, удрученно протянул:

– В штатском ехать?

– Предпочитаешь предстать перед коллегами в облеванной форме? – не слишком корректно проворчал Лев. – Переодевайся, мы уже опаздываем.

– Что, прямо здесь? – растерялся Стасик.

– Нет, в Москву вернемся, там переоденешься. Живей давай! Это приказ. Времени нет.

Стасик приказ выполнил. Смущенно озираясь по сторонам, стянул форменные брюки, надел «спортивки», а брюки аккуратно сложил в освободившийся пакет. Минуту спустя туда же отправилась рубашка. В новенькой футболке Стасик выглядел посвежевшим. Физические усилия прибавили румянца на щеки.

– Волосы пригладь, – посоветовал Лев. – И запомни, если снова станет плохо, сразу говори, не тяни до последней минуты.

Стасик послушно прошелся ладонями по волосам. Гуров осмотрел напарника, удовлетворенно кивнул, забрал у него пакет и, убрав его в багажник, сел за руль. «Теперь гнать придется, – бросив взгляд на часы, вздохнул он, – иначе ко времени не успеем».

Ветер обдувал салон, унося с собой часть неприятного запаха. Стрелка спидометра держалась возле отметки «восемьдесят». Стасик полулежал на заднем сиденье, Гуров присматривал за ним в зеркало заднего вида. И все равно пропустил момент. Когда новый приступ рвоты скрутил лейтенанта, автомобиль разогнался до скорости сто десять километров в час, и затормозить быстро Льву не удалось. Пока он сбавил скорость, пока перестроился в первый ряд, пока припарковался на обочине, Стасик успел уделать новую футболку и чехлы на заднем сиденье.

– Да чтоб тебя! – рывком открывая дверцу и выдергивая парня на дорогу, ругался Гуров. – Мозги тебе для чего даны? Язык тебе для какой надобности? Какого черта ты снова молчал? Или тебе нравится валяться в блевотине? Ты, вообще, нормальный? Тебе русским языком было велено: станет плохо – говори. Неужели трудно запомнить? Любой здравомыслящий человек поступил бы так, не дожидаясь команды. Ты что, здраво мыслить разучился?

Отповедь ушла в никуда, Марченко ее даже не услышал. Он уткнулся лицом в землю и содрогался в конвульсиях. «Пляска Витта» вернулась с новой силой. Гуров прикусил язык: парню и так плохо, а тут еще он со своими претензиями. Достав новую бутылку воды, он плеснул на голову Стасика щедрую порцию. Тот втянул голову в шею, но дергаться перестал. Перекатился на спину, подставил под струю рот.

– Не пей, снова затошнит, – остановил его Лев. – Прополощи рот и выплюнь.

Марченко послушался. Гуров помог ему принять сидячее положение, и Стасик, опершись спиной о дорожное заграждение и приняв из его рук бутылку, снова полил себе на лицо. Футболка, минуту назад сияющая белизной, была теперь вся измазана грязными пятнами. Стасик подтянул край к лицу, вытер щеки. Глаза не открывал, то ли от смущения, то ли от слабости.

– Полегчало? – выждав минут пять, спросил Гуров.

– Теперь да, – ответил Стасик и через силу добавил: – Пока да.

– Думаешь, еще не конец? Слушай, если тебе есть что сказать, говори сейчас. Незачем ждать очередного приступа.