Девушка Лаки - [4]

Серена постояла пару мгновений, пытаясь вернуть самообладание. Впрочем, взгляд ее был прикован к широкой спине Лаки Дюсе. Она как зачарованная смотрела ему вслед. Одновременно она ощущала на себе пристальный взгляд Лоренса Готье, однако даже не сдвинулась с места. Она была образованная, умная женщина, привыкшая гордиться своим умением в любой ситуации не терять головы. И вот теперь это умение явно дало трещину под напором энергии Лаки Дюсе, и это обстоятельство лично ей очень даже не нравилось. Он грубиян и наглец, вот он кто такой, а еще… Увы, любые слова, что приходили ей в голову, были бессильны выразить ее злость. И вообще, какая разница, как он выглядит. Да будь он хоть трижды красавец – неандерталец, вот кто он такой!

Впрочем, он же ее единственная надежда найти Гиффа. А сделать это ей необходимо. Кто-то ведь должен выяснить, что, собственно, происходит. Шелби утверждала, что якобы понятия не имеет, почему Гиффорд ни с того ни с сего бросил плантацию и переселился на болота. Вполне возможно, что причина проста: старику надоело, что Шелби и ее семейство путается у него под ногами, затеяв стройку прямо у него под носом. Впрочем, нельзя исключать и другие причины. Не слишком это похоже на деда – бросить все и уехать в самое горячее время года, а бразды правления плантацией передать управляющему.

Шелби, смущаясь, предположила, что Гиффорд выжил из ума. Серена же не могла представить себе деда, страдающего старческим слабоумием. В ее представлении его ум всегда был остр как бритва. С другой стороны, она не видела его какое-то время, так что кто знает… Работая в Чарльстоне, Серена не могла часто приезжать домой. И об этом приезде она мечтала давно, мечтала вернуться под крышу старого семейного гнезда, тем более сейчас, когда плантация расцвела во всей своей весенней красе. Увы, Шелби встретила ее на пороге с печальным известием, что Гиффорд ушел из дома и поселился в охотничьем домике на болотах. И живет там вот уже две недели. И две недели от него нет никаких вестей. Впрочем, Шелби ничего не предпринимала по этому поводу, а только жаловалась.

– А что, по-твоему, я должна была сделать? – спросила она. – Броситься за ним вдогонку? У меня ведь двое детей и муж плюс собственное дело, которое тоже требует моего внимания. А еще я председатель младшей лиги фонда по сбору консервов для голодающих крестьян Гватемалы! На моих плечах лежит такая ответственность! Я же не могу, бросив все, прыгнуть в лодку и отправиться на его поиски? К тому же вряд ли он станет меня слушать. Мейсон тоже ни за что туда не поедет. Ты же знаешь, как к нему относится старый Гиффорд. Так что у меня уже, можно сказать, опустились руки. Скажу честно, я не знаю, как уломать деда вернуться. А ты у нас психолог. Поезжай к нему и попробуй вставить ему на место мозги. Думаю, у тебя получится.

Поехать к деду. Это значит, поехать на болота. При одной только мысли об этом по коже забегали мурашки. Однако злости и упрямства ей было не занимать, и эти чувства мгновенно побороли в ней страх. Пылая яростью, Серена хлопнула дверью дома, чтобы отправиться на поиски проводника, стараясь при этом не думать о том, что ей страшно. Ей во что бы то ни стало нужно разыскать деда, а сделать это имелся лишь один способ. Ей придется отправиться в то самое место, страшнее которого для нее не было ничего на свете, и единственный человек, который может ее туда отвести, только что развернулся и ушел прочь.

В следующее мгновение она бросилась вдогонку Лаки Дюсе, неловко семеня в узкой юбке и в туфлях на высоких каблуках, которые явно не предназначались для того, чтобы ходить в них по грубому деревянному настилу. Стоило ей шагнуть на пристань, как в глаза тотчас ударило ослепительное полуденное солнце. В раскаленном воздухе висел удушливый запах стоячей воды и бензина. Лаки стоял рядом с открытой дверью мастерской.

– Мы еще не обсудили оплату, – сказала Серена. Ей и в голову не могло прийти, что он передумает. Она стояла, впившись взглядом в его мускулистую грудь, и из последних сил пыталась успокоить дыхание.

Он же посмотрел на нее сверху вниз с таким выражением, как будто она только что сказала какую-то гадость в адрес его матери.

– Мне не нужны ваши деньги, – презрительно бросил он в ответ.

Серена закатила глаза и всплеснула руками – мол, ну что я могу поделать!

– Прошу прощения, но мне почему-то подумалось, что вы были бы не прочь получить достойное вознаграждение за свои труды. Боже, как я ошиблась!

Лаки пропустил ее реплику мимо ушей. Не удостоив Серену ответом, он нагнулся, чтобы поднять тяжелую картонную коробку, набитую блестящими от машинного масла запчастями, одним движением поднял ее, словно она была весом с котенка, и, поставив на верстак, принялся перебирать содержимое. Всем своим видом он показывал своей собеседнице, что беседа окончена. Серена была готова взорваться от ярости.

– Ну почему вы так себя ведете? – не выдержала она.

Лаки обернулся к ней и одарил едва ли не змеиной улыбкой.

– Потому что мне так нравится. Потому что я такой. И мне казалось, что вы это уже поняли. Вы же умная женщина.