Девушка из высшего общества - [28]

— Во-первых, нам пришлось дважды пересаживаться, потому что сначала столик оказался под кондиционером, а потом — слишком близко к кухне. Затем, когда мы наконец разместились, Джозефин начала интересоваться, почему мы не проводим свадьбу в клубе «Белль-Мид».

— О нет! — ахнула Маргарет и стукнула себя ладонью по лбу.

— О да. Так что мне пришлось признаться, что мы не являемся его членами. И тогда Джозефин выразила сожаление, что ты, — он показал на Лили, — не сказала об этом раньше, потому что тогда она записала бы нас туда, — фыркнул отец.

— О Господи! — снова распереживалась мама.

— Тогда она заявила что-то типа: «Я уверена, Лили предпочла бы отмечать свадьбу в более изысканном месте». Эдвард в этот момент ужасно разозлился. Он бросил меню и потребовал, дословно, чтобы она заткнулась. После чего Джозефин вскочила из-за стола и ушла. Больше мы ее не видели. Эдвард считает, что она вызвала такси и уехала в отель. Он настоял, чтобы мы остались и поели, а потом сам заплатил по счету.

Лили следовало догадаться, что катастрофа за ленчем обязательно отразится на ней, потому что через день, в непрекращающейся суматохе свадебных приготовлений, Роберт удивил ее, подняв — явно против своего желания — вопрос о добрачном соглашении, условия которого в определенных кругах назвали бы «жесткими». Его текст занимал шестьдесят пять страниц. Лили должна была расписаться во многих местах и в присутствии нотариуса. В соглашении оговаривалось, на какую сумму (очень небольшую) могла претендовать Лили в зависимости от ситуации. Роберт принес ей этот огромный документ утром, когда зашел позавтракать. В тот день у них были черничные маффины и кофе. Потом сидели в спальне, целовались и возбужденно беседовали, как все пары за несколько дней до свадьбы, и тут он внезапно протянул ей соглашение. Лили пришла в ярость.

— Роберт, если ты знал, что твоя семья потребует, чтобы я подписала подобный документ… Тебе не кажется, что правильно и честно, уважительно по отношению ко мне, было бы показать мне текст по крайней мере за несколько месяцев до свадьбы? У меня даже нет времени на консультацию с адвокатом.

— Я не говорил, потому что мне только сегодня показали этот чертов документ. Я, как и ты, против, но родители настаивают. Они заявили, что, если я не уговорю тебя подписать его, они лишат меня наследства.

— Твой отец не мог этого сказать, — заметила Лили.

Она осознавала, что слова отца Роберта не имеют веса. Ей оказалось достаточно десяти вечеров, проведенных в доме Бартоломью, чтобы понять, кто главный в семье. Эдвард был приветлив и мил с Лили, неоднократно говорил о том, как она ему нравится. Но все же контролировать поведение жены он не мог. Роберт объяснял это тем, что отец ненавидел конфликты — однажды он поручил старшему юристу-консультанту «Голубой воды» объявить финансовому директору, что тот уволен. Он осмеливался делать замечания людям лишь в случаях крайней необходимости.

— Ты права. Но отец не собирается жить так долго, как моя мать, а когда он умрет, она получит все его деньги.

— Эдвард вполне может пережить Джозефин, — произнесла Лили и пришла в ужас от собственных слов. — Поверить не могу, что мы вообще обсуждаем это! Так низко! Мы должны говорить о клятвах, которые дадим друг другу, и разучивать наш первый танец, а не спорить, кто из твоих родителей уйдет первым.

Роберт провел рукой по густым волосам.

— Ты должна доверять мне. Я делаю это для нас… Чтобы обезопасить наше будущее.

— Честно говоря, Роберт, это добрачное соглашение гарантирует только твою безопасность, — резко заметила Лили.

— Постарайся понять. Ты ведь любишь меня, а не мои деньги, правильно?

— Как ты смеешь говорить такое? — зло прошептала она. Если бы ее мать Маргарет услышала эти его слова, то пришла бы в ужас. — Именно так считает твоя мать? Что мне нужны твои деньги? Что я продаюсь?

— Пожалуйста, не нужно утрировать! В наше время никто не женится, не подписав добрачного соглашения. Спроси любого из твоих друзей в Нью-Йорке. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я люблю тебя. Так что, пожалуйста, облегчи мне жизнь и подпиши эти чертовы бумаги! — Роберт бросил листы на кровать и вышел из комнаты.

Лили покорно взяла соглашение. Рассказать о нем родителям она не могла. Они, вероятно, потребовали бы отменить свадьбу или возненавидели бы Роберта, а Лили было больно даже думать об этом. В нем, как в муже, было все, о чем она когда-то мечтала. Эффектный молодой человек с хорошим образованием и фамилией, которая могла открыть многие двери их будущим детям, — это тоже немаловажно. Но главное, он вселил в нее чувство уверенности. Лили всегда была склонна в случае неудачи с головой уходить в депрессию — это одно из проклятий всех старательных трудяг, — а Роберт обладал сверхъестественным даром исправлять ее самое плохое настроение. Он смешил ее или помогал взглянуть на происшедшее, не испытывая жалости к себе. Внушил, что она в безопасности от всего мира и самой себя. И Лили не могла даже подумать о том, чтобы вернуться в то время, когда он не был частью ее жизни.

Открыв дверь спальни, она увидела Роберта — он сидел на полу, съежившись, обхватив голову руками, и плакал.