Девушка из высшего общества - [14]

— Перекур, он сейчас вернется, — раздался знакомый голос из-за соседнего стола. Хелен — журналистка, пишущая на правовые темы, и самая близкая подруга Лили в редакции — стояла, опершись локтями на разделительную перегородку, доходящую ей до плеч. — Как дела? — Она выскочила из своего рабочего отсека, и Лили тут же окутало облако запаха, всегда сопровождающее ее подругу: смесь ароматических масел грейпфрута и бергамота.

Хелен склонилась над коляской.

— Судя по всему, это Уилл! Какой хорошенький! И очень похож на тебя. Особенно глаза.

Лили расстегнула ремни и вынула малыша.

— Хочешь подержать?

— Ой, нет. Не умею обращаться с детьми.

Хелен даже отступила назад. Она вытащила шариковую ручку, скрепляющую растрепанный пучок желто-каштановых кудрей, и постаралась заколоть их аккуратнее.

— Удивительно, здесь почти ничего не изменилось! Ты отлично выглядишь, — улыбнулась Лили, не зная, что еще сказать.

Они не общались уже несколько месяцев из-за того, что Лили не перезванивала и отказывалась от приглашений вместе пообедать или выпить по коктейлю.

— Спасибо, ты тоже.

— О нет, я такая толстая! Спасибо, что ты не сказала об этом. Уверена, Виктор это отметит.

— Уверена, что Виктор сделает что? — раздался вдруг крик ее бывшего босса. — Лили! Моя любимая принцесса с Парк-авеню! — Он закашлялся, обнимая Лили и Уилла, от него пахло сигаретами «Дорал».

— Никакая она не принцесса, — пришла на защиту Хелен, вращая глазами за спиной у Виктора.

— О, конечно, ведь у нее всего три горничных и два садовника, — продолжал он шутить. — А это, значит, наш маленький принц? — Он погладил малыша по голове.

Виктор и Хелен возились с Уиллом и задавали обычные в таких случаях вопросы:

— Как прошли роды?

— Тяжело.

— Уже не просыпается по ночам?

— Иногда спит всю ночь, но пока это бывает редко.

— Ты еще кормишь грудью?

— Да.

— Он уже ползает?

— Нет.

Когда поток стандартных вопросов пошел на убыль, Лили сказала Виктору:

— Честно говоря, я хотела кое-что обсудить с тобой.

Хелен милостиво удалилась, сославшись на необходимость перезвонить одному источнику.

— Присаживайся. — Виктор толкнул стопку журналов «Ньюсуик», лежащих на стуле возле его стола, и они упали на пол.

— Спасибо. — Лили боролась с желанием аккуратно собрать журналы.

Она села и дала Уиллу соску. Он уже начинал беспокоиться и толкаться крошечной головкой ей в грудь. Лили казалось, что он так просит: «Покорми меня сейчас». Она почувствовала, как грудь наливается молоком, и поняла, что у нее есть еще максимум десять минут, а потом прокладки на груди промокнут насквозь. Откашлявшись, она начала:

— Виктор, дело в том, что у меня оказалось гораздо больше свободного времени, чем я предполагала, и… Гм, я бы хотела снова начать писать… Как внештатный журналист.

— Серьезно? — Виктор в замешательстве наморщил лоб. — Но разве ты нуждаешься в работе?

— О нет, это просто мое желание. Вот темы, которые пришли мне в голову. — Лили достала из сумки для подгузников список, который успела напечатать утром.

— Лили, я бы с удовольствием помог тебе, — сказал он, забирая листок из ее дрожащей руки, — но после твоего ухода нам несколько раз сильно урезали бюджет. Мы со многими приостановили договора и принимаем очень мало материалов от внештатных сотрудников. У меня осталось двое, но им в отличие от тебя нужна работа, чтобы жить.

— Но нужда — понятие относительное, — возразила Лили. Она нуждалась в деньгах гораздо сильнее, чем думал Виктор, но была слишком гордой, чтобы вдаваться в грустные подробности семейного финансового кризиса. Это прежде всего. Хотя, вероятно, Виктор прав, говоря, что для других эта работа важнее, чем для нее.

Забыв об очках для чтения, которые висели у него на шее, а также о второй паре, пристроенной сверху на мониторе, Виктор вытянул руку со списком и быстро прочел.

Закончив, он с грустью посмотрел на Лили:

— Очень хорошо. Как жаль, что ты ушла от нас.

— Я тоже об этом подумала, когда оказалась сегодня здесь.

Лили торопилась, опасаясь, что спазм вот-вот перекроет горло, и, к своему удивлению, почувствовала, как по щеке катится большая горячая слеза.

— О, перестань, не надо плакать. — Виктор протянул ей жесткую салфетку с логотипом газеты.

Вытирая лицо, Лили пыталась взять себя в руки, но слезы продолжали катиться из глаз.

— Перестань, — повторил Виктор. — Жизнь во дворце не так уж плоха. — И протянул ей еще несколько салфеток.

Лили высморкалась и откашлялась.

— Прости, не знаю, что на меня сегодня нашло.

— Думаю, такие изменения в жизни даются непросто.

— Встреча с тобой, с Хелен, да и сама редакция вызвали у меня столько разных воспоминаний. Я скучаю по тому времени, когда была частью чего-то большого и важного. Понимаешь?

— У меня такое ощущение, что ты романтизируешь свою работу здесь, — усмехнулся Виктор. — Роль матери — тоже важная.

— Я знаю. То есть я тоже так считала. И именно это говорила себе, когда увольнялась. Но что, если хорошая мать — та, что помогает обеспечивать ребенка?

Виктор насмешливо взглянул на нее и пожал плечами.

— Тогда тебе нужно вернуться на работу.

— Я знаю, очень многие так и поступают, но я не могу представить, как буду проводить все дни вдалеке от Уилла. Я хочу сказать, что сейчас моя жизнь — это он. Когда он пойдет в детский сад, это уже будет другая история. Но пока я не хочу работать целый день. Конечно, я знаю, многим выбирать не приходится. Но мне повезло.