Девушка из тихого омута - [9]

– Благодарю. – Лионелла вышла из комнаты, но потом снова заглянула туда и с назиданием сказала Лосеву: – О присутствующих не говорят в третьем лице. По крайней мере, так делают приличные люди. Впрочем, вас к таковым я не отношу. – Она захлопнула дверь, оставляя за собой последнее слово.

– У вас сложный характер, – сказал Тихвин, но в его голосе звучало одобрение.

– Этот Лосев – типичный неандерталец.

– Только не скажите это ему в лицо.

– И что меня остановит? – холодно спросила Лионелла и, разгладив ладонями блузку, вздохнула: – Курить хочу.

– Сигареты предложить не могу.

– Не курите?

– Нет, не курю.

– Простите за банальность, детская присказка – кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет.

– В свое оправдание замечу: алкоголь в моей жизни присутствует, – улыбнулся Тихвин.

– В таком случае здоровеньким точно не помрете, – заметила Лионелла и направилась в свою комнату, нашла сигарету, вставила в мундштук и закурила.

За ее спиной раздался голос Тихвина:

– Красиво…

– О чем это вы? – Лионелла обернулась на голос.

– Прошу прощения, но здесь было открыто. – Он остановился в дверях.

– Проходите, – пригласила она.

– Курите красиво. Очень по-женски. Я бы сказал: изысканно.

– Чем все это закончится?.. – вздохнула Лионелла и подошла к окну.

Тихвин тоже подошел и облокотился на подоконник:

– Боитесь?

– Как не бояться? Я обронила в лесу перчатку, и Лосев решил, что я причастна к убийству.

Тихвин склонил голову на плечо, чтобы лучше видеть ее лицо:

– Если пожелаете, я решу эту проблему.

– Как? – медленно выпустив дым, Лионелла прикрыла веки.

– Пойду и заберу у него перчатку.

– Что за вздор! – возмутилась Лионелла. – Так он вам и отдал! Это – улика.

– Отдаст, – пообещал Тихвин и мягким шагом направился к двери:

– Стойте! – крикнула Лионелла. – Не втягивайте меня в эту историю.

Он обернулся:

– Но вы уже в ней.

– Пусть все идет своим чередом.

– Глупо, – сказал Тихвин и вернулся обратно.

– Мне нечего бояться. Я ни в чем не виновата. – Лионелла оценивающе смерила его взглядом. – Чего это вы разгусарились? Рассчитываете произвести впечатление?

Тихвин уверенно кивнул:

– Рассчитываю.

– Зря. – Она потушила сигарету и закончила мысль: – Вы не в моем вкусе.

В течение дня Лионелла несколько раз звонила мужу, но его телефон был вне зоны доступа. Вероятно, Лев был еще в самолете. К ужину она решилась выйти из комнаты. Есть не хотелось, но сидеть взаперти, как будто она действительно виновата в смерти Бирюковой, было гадко.

Как выяснилось, «взаперти» сидела не только она: зал столовой оказался наполовину пустым.

Заметив Максима Стрешнева, Лионелла подсела к нему:

– Как дела?

– Честно? – Он спрятал глаза.

– Естественно, – манерно проговорила она с отчаянным куражом, который бывает только тогда, когда совсем безнадежно.

– У меня такое чувство, словно я предал тебя.

– Сильно сказано. – Лионелла облокотилась на стол, ловя его взгляд.

– Сегодня утром в разговоре с Лосевым я проговорился о твоей вечерней прогулке.

– И что в этом такого? Я сама ему об этом сказала.

– Ты не видела его лица! Мне показалось, что в тот момент он все для себя решил.

– Я это почувствовала.

– И все из-за меня… – Максим поднял глаза и пожал ее руку.

В ответ Лионелла с благодарностью улыбнулась:

– Ни в чем себя не вини. Если ты не знаешь, неподалеку от повешенной Бирюковой нашли мою перчатку.

– Я уже слышал…

– Плохие новости разносятся быстрее хороших. Но я теперь думаю, что вчера в лесу могла встретить убийцу.

Их разговор прервал бесцеремонный оклик:

– Баландовская!

Оглянувшись, Лионелла заметила Лосева, который шел к их столу от двери.

– В чем дело? – спросила она.

– Прошу не покидать пансионат до тех пор, пока не получите специального разрешения.

– Что за бред? – Она встала со стула. – Кто распорядился?

– Я!

– Плевать я хотела на ваши распоряжения! Вы для меня никто. К тому же завтра продолжится съемка.

– Завтра и поговорим!

Разговор шел на повышенных тонах, и окружающие слышали каждое слово. Стрешнев поспешил вмешаться.

– Сбавь обороты, – сердито сказал он следователю.

– Сиди и не рыпайся. Смотри, как бы тебя не примотали к этому делу.

– Ты! – Максим вскочил и ринулся на Лосева, Лионелла вовремя перехватила его.

– Все! Все! Успокойся!

Лосев смерил его взглядом и, прежде чем уйти, размашистым движением засунул борсетку под мышку:

– Па-а-апрошу не покидать пансионат до моего специального разрешения.

За ужином Лионелла и Максим друг на друга не смотрели, как будто между ними была недоговоренность или секрет, который тянул за душу обоих.

– Послушай, – наконец сказала Лионелла. – Я про Бирюкову…

– Вот только не надо.

– Нам все равно придется поговорить.

– Ну?

– Ума не приложу, как удалось подвесить ее так высоко.

– А что тут думать? – Максим взял салфетку и вытер губы, потом откинулся на спинку стула. – Согнуть осину, привязать к верхушке веревку, а потом отпустить.

– Какой варварский способ убийства!

– Я бы сказал – бессмысленно изощренный. Впрочем, неизвестно, как она умерла. Возможно, ее повесили уже мертвую.

– Но это ничуть не лучше, какое-то надругательство. – Немного подумав, Лионелла продолжила: – Ты один смог бы наклонить это дерево?