Девушка из штата Калифорния - [74]

Грамотейка

Одна молодая женщина очень кичилась своей грамотностью. У нее среднетехническое образование, но она всегда любила рассказывать, как, бывало, тусовалась вместе с журналистами и студентами филфака. Когда бы я с мужем-американцем ни заговорила по-английски, она постоянно мне указывала, что у меня ошибки с артиклями. Меня это очень раздражало, хотелось сказать ей много чего, но я всегда предпочитаю худой мир доброй ссоре. Я учитель английского с большим стажем – и там, и здесь, в Америке. Ирина (так назовем мою героиню) в Америке живет полтора года, и английский ей дается очень трудно и медленно. Муж ее устроил в игрушечный магазин на работу за шесть долларов в час. Но Ирина всегда дает мне понять, что мы с ней стоим на одной ступени (хотя расстояние между учителем и помощником в магазине как от неба до земли, и в социальном смысле, и в смысле зарплаты). Я никогда ее не пыталась переубедитъ. Ведь мы как-никак из одного города.

Недавно Ирина мне прислала записку по компьютеру. У нас с ней установлены русские программы, и мы переписываемся по-русски. Слово «гостиница» она написала с двумя «н» (я ее спрашивала о гостиничных тарифах в ее городе). Я подумала, что она быстро писала записку и не заметила опечатки. Когда пришла вторая записка с «гостинницей», я поняла, что это не опечатка и что если я не остановлю этого явления, такое страшное слово, возможно, будет путешествовать по Америке.

Я ей мягко подсказала, что при всем уважении к ней должна заметить, что «гостиница» пишется с одним «н». Я ей написала: «Если ты на меня обидишься, то я тоже на тебя обижусь за то, что обиделась ты». Поэтому ее моментальной реакцией была записка, в которой говорилось, что она никогда не обижается ни на какие справедливые критические замечания со стороны других.

С тех пор Ирина мне ни разу не написала. Прошло несколько месяцев. Эта ее записка про необидчивость была последней.

Я ей не пишу тоже. Зачем? Мы никогда не были закадычными подругами там и вот не стали здесь.

Письмо в газету

Здравствуйте, «Вести»!

Твердо уверенная в том, что вы никогда не опубликуете мой отклик на одну из ваших статей и что рижане никогда не узнают правды об Америке, я все-таки решила послать вам свою статью. Хотя бы для редакции.

Недавно в «Вестях» прочла статью, в которой Владимир Старков высмеивает американцев. Хочу внести некоторую ясность. Насчет Индианы с Цинциннати, которых он там касается, не знаю, я их и на карте США с трудом нашла. (Это кто же туда едет? Или замуж выходит? Кого больше никуда не берут и не приглашают?) А вот о Калифорнии с Лос-Анджелесом могу сказать несколько слов.

Постараюсь избегать колкостей и неприглядных эпитетов, каковыми пестрит статья Старкова, а просто приведу факты. Я тут живу три года – вижу больше и знаю лучше. Володе надо было бы посетить не деревню, глушь, провинцию, а Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Майами, что-нибудь поприличнее Индианы. Это почему же столичную (рижскую) публику надо сравнивать с деревенщиной (хоть она и американская). Если бы он хотел быть справедливым, ему надо было бы Индиану и Цинциннати сравнивать с какими-нибудь Прейли, Аглоной или Лимбажи.

Я живу в южной Калифорнии: 35 минут от центра Лос-Анджелеса, столько же от Голливуда, четыре-пять часов от Лас-Вегаса (на машине). Главное отличие американцев от рижан – наличие свободы выбора. Везде и во всем. Например, внешность.

Хочешь быть стройной – ходи в джим, никто не запрещает, плавай в бассейне день и ночь. Тут полно стройных и красивых. Не хочешь быть стройной, плевать тебе на всех – не ходи в джим, а только объедайся. Одежда. Тут в основном тепло и жарко, поэтому превалируют шорты или что-то балахонистое или совсем открытое. Обтянуться синтетикой или не синтетикой в жару – не самое приятное ощущение. Главное в одежде – свобода! Например, когда я жила в Риге, я и в магазин (в Иманте) не могла пойти без каблука: «А вдруг кого-то встречу, а вдруг кто-то скажет, а вдруг не заметят…» Не говоря о том, когда едешь в центр куда-то. Из кожи вон лезешь, чтобы не ударить лицом в грязь перед другими женщинами. Попробуй надень что-то посмелее, покороче, бабки зашикают на остановке. Надень порванее, засмеют. То ли дело здесь. Я могу идти в затрепанных шортах, вырезанных из джинсов, и черт-те что сверху – никто и виду не подаст, что что-то не так. Но если я иду на бизнес-интервью, получу кучу комплиментов. Или на вечеринку, банкет, торжество – комплиментов не избежать. Да и не хочется их избегать. Чувствуется открытость и доброта в людях, отсутствие напряга или зависти. О вкусе уже где-то говорила и здесь говорю: у кого он есть, у того есть. У кого его нет – увы! Это индивидуальное качество, хотя и обусловлено социальными факторами. А вот о чувстве собственного достоинства стоит сказать. Тут оно есть в людях. Там (в Риге, Латвии) очень много людей, страдающих комплексом неполноценности. И никто им, закомплексованным, не поможет. A вот на смех поднять – это пожалуйста! Там – борьба за выживание, здесь – просто жизнь, по тобой (а не кем-то!) установленным меркам.

Опять опущусь к прозе. Володя очень хвастался своим необрезанным. У меня муж – американец, родился здесь, он не обрезан и совсем не хвастается этим и не говорит, что надо это за деньги показывать. Какая чушь! Только по интернету бесплатно такого можно насмотреться, что всякая охота пропадет надолго. Большинству американцев делают обрезание в роддоме, с согласия родителей мальчика. Считается, в целях гигиены. Ho ведь тут миллионы эмигрантов, приезжих и всяких прочих. Нельзя же всех чесать одной гребенкой из Индианы и Цинциннати!