Девушка из письма - [18]

Прошло не более двух минут, как Ричард вернулся в кабинет со стаканом воды в руке.

– Еще раз прошу прощения, что пришлось оставить вас одну. Обычно я ни на секунду не покидаю своих пациентов. Но последние дни были очень трудными для меня. Вернемся к тому, на чем остановились. Почему вы отправились в церковь одна в то воскресенье?

Китти встала и подошла к книжному шкафу. Взяла снежный шар и потрясла его. Снег взлетел над крышами крошечной деревеньки под стеклом.

– Отец тогда провел весь день в больнице. Я знала, что мама серьезно больна. А я посещала церковь каждое воскресенье всю свою жизнь. Если отец работал, мы с мамой ездили на автобусе. Поэтому я знала номер нужного мне маршрута, понимала, как туда добраться. Торчала дома одна очень долго, места себе не находила, думала о маме в больнице, очень хотелось вырваться куда-нибудь, сделать хоть что-то, чтобы как-то помочь. Я пропустила утреннюю службу, но я знала, что будет вторая, после обеда, мама иногда ходила на нее одна.

Она вернулась к креслу и села, поставив снежный шар на колено. Снежинки успели улечься, и Китти вообразила себя восьмилетней внутри шара. В своем самом лучшем красном пальто она стояла перед церковью.

– Так что я оказалась там почти случайно. И это изменило в дальнейшем всю мою жизнь. А я ведь всего лишь хотела помолиться Господу за здоровье своей мамы. Забыть не могу, какой стоял холод. Снег скрипел у меня под ногами, почти заглушая звон церковных колоколов.

Китти смотрела на Ричарда, а мыслями уже вернулась в прошлое. Вспомнила автобус, который трясся по заснеженным дорогам Восточного Сассекса, чтобы впервые в жизни свести их вместе с сестрой.

Глава 7

15 февраля 1959 года, воскресенье

Китти куталась в свое новое красное пальто из шерсти, пока автобус пытался проехать по извилистой дороге, которая вела к Престону. Обочины покрывала корка льда, а за ней простирались густо усыпанные снегом поля. Она вошла в автобус на своей остановке, заплатила водителю за билет мелочью, которую взяла с прикроватного столика отца, и села у окна. Но вскоре к ней и к другим пассажирам присоединилась пожилая леди, – соседка, знакомая ей в основном по службам в церкви. От дыхания Китти оконное стекло запотело, и она время от времени протирала его своей черной вязаной варежкой. Она то и дело видела в полях фигуры монахинь, которые показывались из-за живых изгородей или бродили у края шоссе, их дыхание на морозном воздухе превращалось в белые облачка.

Она искоса бросила взгляд на свою знакомую попутчицу. Она была модно и нарядно одета, а волосы собраны в аккуратный пучок. Ей, как подумала Китти, наверняка потребовалось несколько попыток, чтобы прическа получилась настолько опрятной и ровной. На свое плотное коричневое пальто, сшитое из какой-то странной ткани, напоминавшей ковер, дама нацепила черную стеклянную брошь. Она тряслась вместе с автобусом, который ехал по неровной дороге, но ее взгляд был неподвижно устремлен вперед. На коленях леди держала свою большую сумку. Китти так и подмывало спросить, что именно могли искать в полях монахини, но старушка даже ни разу не посмотрела на нее с тех пор, как села в автобус, а ее губы были плотно зажаты, что показывало ее нежелание разговаривать.

Китти немного вздрогнула от неожиданности, когда они остановились у перекрестка. На дорожном указателе было написано Престон-лейн. И они свернули в переулок, проехав мимо темного силуэта усадьбы «Престон». Далее направились к Саут-Даунз, где на горизонте показалось здание в викторианском стиле. Сколько она себя помнила, это четырехэтажное здание с двойным фронтоном всегда привлекало ее особое внимание. Издалека оно напоминало девочке никому больше не нужный старый кукольный домик, брошенный кем-то за ненадобностью посреди пыльного чердака. В десяти тусклых окнах, протянувшихся вдоль каждого из четырех этажей, никогда не виднелось и проблеска света. Бежевые на первый взгляд стены густо заросли плющом. Однако по мере приближения к зданию его цвет невероятным образом менялся, превращаясь в совершенно серый и почти черный по углам. Огромные кресты высились повсюду над крышей, а небольшие башенки напоминали Китти тюрьму, куда заключили Рапунцель из сказки, которую отец читал ей вслух.

Покрытая гравием дорожка к дому была окружена густыми зарослями леса. Медленно проехав по ней, они добрались до своего рода поляны, где снова остановились. Двери автобуса со скрежетом открылись, и из него вышла молодая женщина, она с трудом несла тяжелый на вид чемодан. Ее большой и округлый живот упирался в чемодан, когда она волокла его через проход между сиденьями, и Китти при этом услышала, как пожилая леди осуждающе хмыкнула.

В тени деревьев, облаченный в черное с головы до ног, если не считать белой полоски воротничка, стоял отец Бенджамин. Китти узнала его, он был настоятелем церкви Престона. Она осмотрелась вокруг и заметила нескольких девушек, бродивших вдоль канавы, проходившей по периметру леса у дорожки. На них были коричневые балахоны, а командовали ими две строгие монахини в сутанах. Китти пригляделась к ближайшей из девушек. Ее волосы остригли по-мальчишески коротко, а кожа лица казалась бледнее снега под ее ногами.