Девушка из лаборатории - [56]

— Эта страна прекрасна.

Помолчав с минуту, я ответила:

— Да. Она прекрасна.

Остальные уже спали на сиденьях за нашими спинами. Прошло еще пять часов; позади начало подниматься солнце, медленно разливая свет по бесконечным ветреным полям Канзаса.

— Эта страна прекрасна, — снова тихо повторил Билл самому себе.

И я снова ответила:

— Да. Она прекрасна.

В Грили, к дому Кэлвина (Кэла) и Линды, мы приехали к ужину следующего дня, вывалившись из транспорта, точно стая вымотанных долгой погоней борзых. Перед тем как выехать из Атланты, я позвонила и предупредила о своем визите, хотя предполагала, что мне — и моим друзьям — там будут рады по умолчанию. Я не ошиблась: Кэл и Линда целую вечность работали преподавателями и любили меня больше, чем я того заслуживала. Мы кое-как разогнули ноги, ввалились внутрь и набросились на предложенную еду.

— Итак, что заставило вас ехать через северный Колорадо в декабре? — непринужденно поинтересовался Кэл.

— В основном отсутствие карты Техаса, — ответил Билл.

Мне оставалось только пожать плечами в подтверждение его слов.

К счастью, в огромном доме Линды для каждого нашлась кровать — так что следующие десять часов мы проспали как убитые. Утром мы с Биллом встали первыми и с энтузиазмом согласились на предложение Кэла прогуляться до кафе неподалеку. За кофе я рассказала о нашем маршруте: сначала Ларами, потом Солт-Лейк-Сити, Рено и дальше вверх по Сьерра-Невада, а затем вниз в Сакраменто и через Залив — все это за следующие полтора дня. Кэл вырос на животноводческой ферме в 1940-х и был мужчиной степенным и немногословным. Он слушал и понимающе кивал, а потом неторопливо заметил:

— Приближается буря. Может, вам стоит держаться трассы 70 через Гранд-Джанкшен, чтобы не въезжать в Дивайд?

— Нет, так дольше, — возразила я, не преминув похвастаться: — У меня все рассчитано.

— Если ты и права, то ненамного дольше, — добродушно ответил Кэл.

Я решила, что он сомневается в моей правоте, и немедленно загорелась желанием выиграть спор.

— Дольше! Покажу, когда вернемся домой.

Развернув карты Колорадо, Вайоминга и Юты, мы воспользовались ниткой, чтобы сравнить протяженность двух маршрутов. Я триумфально продемонстрировала свою: она была немного короче, чем вторая, отмечавшая путь через Шайенн. В ответ Кэл только покачал головой и спросил, есть ли в нашем багажнике цепи для колес. Я уже в десятый раз объяснила, что нет, они нам не понадобятся — я выросла в Миннесоте и знаю, о чем говорю. Кэл снова покачал головой, вышел на лужайку перед домом и какое-то время изучал небо на северо-западе.

Есть вещи, о которых я жалею, и победа в том споре навсегда в их числе. Мой маршрут и правда был короче, чем предложенный Кэлом, — почти на сотню километров. Час пути — я думала, что мы сэкономим именно столько, когда вела свою команду в эпицентр самой страшной зимней бури девяностых.

Пока мы загружали микроавтобус, Оливия, восьмилетняя дочь Кэла и Линды, украсила его изнутри цветными флажками, которые сама срисовала с атласа и раскрасила. Мы обняли всех на прощание, и я поймала себя на мысли, что вечно оставляю тех немногих, кто меня любит, — однако отмахнулась от этой мысли и села за руль.

Я должна была довезти нас до Ролинса, штат Вайоминг, после чего меня сменяла Тери. Согласно плану, за ее смену мы добирались до Эванстона, возле которого пересекали границу с Ютой. Но пока что они с Биллом препирались за моей спиной насчет «кормильца» — так Билл окрестил наш холодильник. К настоящему моменту на дне его плескались несколько сантиметров холодной воды, в которой плавала копченая колбаса и куски льда вперемешку с подмоченным сыром. Воняло все это настолько гадостно, что Тери требовала ввести новое правило: отныне заглядывать в холодильник можно было только по требованию двух или более пассажиров и исключительно при открытых окнах. В глубине души я ее поддерживала, зная, что в ближайшие два дня запах вряд ли улучшится, но чувствовала себя обязанной встать на сторону Билла. Он единственный продолжал питаться содержимым холодильника. Из-за этого спора все — вероятно, даже Ноа — были слегка не в духе, когда мы остановились на заправке в западной части Ролинса, чтобы Тери могла занять кресло водителя.

Дожидаясь спутников из туалета, я стояла и смотрела на горизонт. Было еще не поздно, но небо выглядело слишком уж темным; к тому же заметно похолодало и поднялся ветер. Тери вернулась с заправки первой. Когда она села вперед, я попросила ее посигналить остальным, давая знать, что мы готовы отправляться.

Билл и Ноа сели позади, и Тери завела мотор. Я скучала и чувствовала себя вымотанной, хотя день еще только начинался. Судя по карте, которую я держала в руках, этот отрезок дороги обещал быть совершенно ровным и неинтересным. Скинув ботинки, я уперлась ногами в батарею отопления на приборной доске. Подумала было пристегнуться, но поленилась: мы въезжали на один из самых плоских участков Земли, что могло пойти не так?

Стоило нам выехать на трассу 80, Тери вдавила педаль газа, и микроавтобус рванул вперед, как будто участвовал в сезонной гонке по кольцу Атланты. Я неловко поерзала на сиденье, но пару километров не вмешивалась. Затем мы пересекли Грейт-Дивайд, и погода в ту же секунду резко изменилась; в воздухе закружились первые снежинки.