Девушка и смерть - [58]

— Леонардо, — однажды громко сказала я, оставшись в одиночестве в своей гримёрной, — нам надо поговорить. Ответьте, пожалуйста.

Ответом была тишина. Тогда я стала повторять это при каждом удобном случае, в пустых коридорах, в классах, в залах и на лестницах. Но прошёл не один день, прежде чем он я вновь услышала его голос.

В один из этих дней прошло празднование юбилея господина Эстевели. Ему исполнялось пятьдесят пять лет — полукруглая дата, праздновавшаяся с помпой, с гала-концертом и последовавшим за ним банкетом. Энрике с Мачадо станцевали большое па де де из «Зачарованного леса», я тоже участвовала в концерте, хотя мне достался куда более скромный номер — из «Гарсиады», в паре с Кристианом. Вышло удовлетворительно, хотя я предпочла бы Корбуччи. Но кто ж мне его даст? Энрике — партнёр для примы, а я ещё недостаточно ярко сияю на балетном небосклоне.

Концерт прошёл с большим успехом, начался банкет, одновременно с которым было что-то вроде большого приёма в фойе и вестибюле Оперы. Туда мог попасть любой желающий, в то время как в банкетный зал допускали лишь избранных. Меня, вопреки моим опасениям, пустили. Я как-то всё никак ни могла привыкнуть к тому, что теперь тоже являюсь одной из прим и потому достойна участвовать в жизни высшего общества. Каковое и было представлено и герцогом ди Соузой, и сеньором Риасом… и Андресом ди Ногара. Вместе с которым пришёл и его отец маркиз.

Заметила я их далеко не сразу. Меня как раз атаковал очередной поклонник моего таланта, решивший в знак признательности за доставляемое удовольствие предложить мне своё покровительство. И тонко намекнувший, когда я отказала, что в его власти как поспособствовать моей карьере, так и помешать ей. Я в ответ не слишком вежливо заметила, что грош цена той карьере, которой способны помешать неудачливые ухажёры. Покровительство Леонардо сделало меня смелой, быть может, даже излишне смелой, но я как-то уверилась, что дирекция не посмеет ни выкинуть меня из театра, ни лишить ролей.

За ним подошёл антрепренёр, которого я до сих пор не знала, но который был явно рангом повыше знакомого мне сеньора Арканжо. Ничего определённого он мне предлагать не стал, лишь представился и рассказал, что устраивает гастроли артистов по столицам различных государств. Я выразила заинтересованность, он сказал, что, возможно, поговорит со мной позже, и отошёл. Я погрузилась в, быть может, преждевременные, мечты о заграничном путешествии (давно, признаться, хотела), и как раз тогда заметила Андреса. А рядом с ним стоял седой господин, настолько на него похожий, что не оставалось сомнений — это его близкий родственник.

Андрес смотрел на меня, смотрел настолько пристально, что, когда его спутник обратился к нему, не сразу услышал. Этот его взгляд меня немного смутил, и я поспешила отойти на другой конец зала. С того памятного дня не только Леонардо прекратил всякое общение со мной, но и Андрес больше не показывался мне на глаза. Стыдно сказать, но я почти совсем забыла о нём. Леонардо поглощал все мои мысли, ни на что другое меня уже не хватало. Лишь сейчас я вспомнила, что невольно ухитрилась обидеть ещё одного мужчину. Может, подойти и извиниться? Нет, пожалуй, Леонардо прав, ни к чему уподобляться иным кокеткам и бесконечно дёргать за ниточки, не отпуская, но и не давая приблизиться. Что прошло, то прошло. К тому же, когда рядом его родич, заговорить с ним я всё равно не осмелюсь.

Но вскоре выяснилось, что Андрес сам не прочь заговорить со мной. Встав из-за стола, я вышла из банкетного зала, где мне уже стало скучно, прошлась по фойе и завернула в круглый салон за большим камином. За салоном шла анфилада небольших комнат до самой библиотеки, почти безлюдных, и я медленно пошла по ним. Вот там-то Андрес и нагнал меня. Услышав позади шаги, я оглянулась и остановилась. Андрес поравнялся со мной, и, как мне показалось, сам изрядно смутился. Во всяком случае, заговорил он далеко не сразу.

— Мы с вами не очень хорошо расстались в прошлый раз. Я был резок… Простите.

— Вам не за что просить прощения, — слегка удивлённо ответила я.

— Я рад, что вы не сердитесь, — Андрес вдохнул, выдохнул, словно хотел что-то сказать, но передумал, потом указал рукой вдоль анфилады: — Быть может, пройдёмся?

Мы медленно двинулись к библиотеке. В ней было совсем пусто.

— Анжела, — произнёс Андрес, когда мы переступили порог, — я хочу видеть вас, встречаться с вами… Но у меня всё время такое чувство, будто вы играете мной. Вы то отталкиваете меня, то приближаете. Скажите мне прямо — вы не хотите меня видеть? Тогда я и впрямь никогда вас больше не потревожу.

— Андрес, я совру, если скажу, что совсем не хочу вас видеть, но я не могу предложить вам ничего, кроме дружбы. Если вы хотите большего, не утруждайте себя. Хотя видеть вас своим другом я была бы рада.

— Вот как? Скажите мне, только честно — вы отказываете мне из-за другого человека?

Я замялась.

— Ну же! У вас есть возлюбленный?

— В том смысле, в каком это обычно понимают — нет.

— А в каком же? Ради бога, сеньорита, объясните яснее!

Я подняла на него глаза, удивлённая изменившимся тоном.