Девушка, больница, ночь - [3]

С путевкой он пошел в медкабинет к фельдшеру Марине. Окончательная виза была ее. Марина Афанасьевна, двадцати лет, хрупкое, изящное создание, относилась к своим обязанностям более чем ответственно. Сколько водителей отстранила от рейсов, не счесть. Она прикоснулась к мускулистой руке Левашова тонкими прохладными пальцами, быстро обработала ссадины йодом. Измерив давление, удивленно подняла выщипанные в ниточку бровки.

— Пульс частит и давление выше нормы. Сто пятьдесят на восемьдесят пять, — строго произнесла она. — Что, Николай Николаевич, небольшой пикничок накануне, плохой сон?

Но совесть у Николая была чиста, как свежевыпавший снег за окном.

— Волнение и чисто эмоциональный стресс, — по-научному закрутил он. — Колеса с моей машины гад один хотел снять. Вот давление и подскочило. Всего с полчаса назад все случилось, еще не отошел.

Фельдшер, несмотря на молодость и отсутствие опыта в их делах, верно оценила ситуацию. Она дала ему две желтые таблетки валерьянки, заставила их проглотить, поднеся в прозрачном пластмассовом стаканчике кипяченую воду. Левашов спрятал подписанную путевку в карман и, внутренне успокаиваясь (похоже, «желтенькие» уже начали действовать), отправился в гараж за машиной.

3

После полудня погода окончательно испортилась. Вьюжило, мело, с почерневшего неба несся к земле крупный влажный снег. Ощутив неприятный холодок, Виталий поднял воротник. Он поправил шарф, замотал его потуже, стало немного теплее. Решительно наклонив голову, пряча лицо от встречного ветра, он зашагал к остановке на Октябрьском проспекте. Билеты на концерт Наташе уже переданы, теперь до шести он свободен.

«Новый год ровно через десять дней, — прикинул Левашов. — Завтра зарплата, сразу же займусь подарками. Жене — духи французские по ее заказу, шефу и Стебновской — какие-нибудь милые пустячки. Матери надо поискать что-нибудь по хозяйству или из одежды…».

Впереди парень в дубленке с видимым усилием тащил замечательную елку. Надо бы его обойти, но густая крона дерева заняла почти весь тротуар. Ступая в жидкий снег, Левашов обогнал счастливчика, и тут его окликнули. Владельцем елки оказался бывший однокурсник Борис Саркисов. Не виделись они наверняка больше года.

— Куда путь держишь? — осведомился Саркисов, взглянув на Виталия темными грустными глазами. — Елкой еще не запасся?

— Мне и нескольких веточек хватит, — беззаботно ответил Левашов. — Такая громадина только для семейного человека с детьми. И где ты ее раздобыл?

От ели исходил какой-то неприятный запах, похожий на бензин. Оказалось, что елку достал Саркисову знакомый гаишник и вчера вечером оставил ее у бензоколонки. Там она и провела ночь, впитав в густую хвойную крону все запахи большой дороги: автомобильных масел, мазута, этилированного бензина.

— И как ты от этой романтики дорог теперь избавишься? — спросил Левашов. — Такой амбре не для детей. Кстати, Боб, ты все еще в общежитии живешь?

— Обещают квартиру, — Саркисов грустно захлопал ресницами. — В очереди мы среди первых, как-никак два молодых специалиста. Главный говорит, еще с год надо потерпеть. А ты далеко собрался?

— В библиотеку, медицинскую. Хочу сменить книги по хирургии, да захватить что-нибудь из художественной литературы на дежурство.

— Пошли вместе, — Саркисов переместил дерево на другое плечо. — Сначала в библиотеку, я там сто лет не был, потом заглянем ко мне в общежитие.

Они дошли до библиотеки, воткнули елку в сугроб перед шатким деревянным крыльцом. По крутой резной лестнице, скрипящей, казалось, не то, что от прикосновения — от дыхания, поднялись наверх. Библиотекарь Полина Леонидовна, знавшая молодых врачей еще студентами, обменяв Виталию книги по медицине, откуда-то из-под самого потолка достала тяжелый том в картонном футляре.

— Специально для вас отложила, Виталий. Знаю, что интересуетесь искусством. Вот подошла и ваша очередь. Это альбом Глазунова, его на днях профессор Иноземцев занес.

Пока Левашов рассыпался в благодарностях, приблизился Саркисов с книгами. Две он взял по психиатрии, своей специальности, еще две детские, для малышей. У Бориса семья большая, он еще на пятом курсе женился. Теперь у него близнецы — мальчик и девочка. Похоже, он и подался в психиатрию из-за высоких надбавок и большого отпуска.

От библиотеки до медицинского общежития рукой подать, один квартал. Они вытащили ель из сугроба, потрясли, освобождая от мокрого снега. Потом оба дружно взвалили дерево на плечи, и зашагали к девятиэтажной сверкающей огнями башне, возвышающейся маяком, среди деревянных частных домов.

«Дождался-таки Глазунова, — радостно подумал Левашов, прячась за воротником от острых мокрых иголок. — Спасибо Полине Леонидовне, не забыла». Теперь внеплановое ночное дежурство стало даже чуть более желанным.

4

Николай подъехал к вокзалу точно к прибытию первой электрички из Москвы. Народ с поклажей дружно устремился к стоянке такси. Большинство людей с сумками и сетками, молодежь почти поголовно с дипломатами, спортивными саквояжами, рюкзаками. Конечно, зима — не сезон отпусков. В это время года традиционные чемоданы увидишь редко.