Девственницы - [34]
— Барри Маунтину.
— Точно. — Дороти продолжала читать вслух:
— «Джанин позволила Барри Маунтину залезть себе под свитер. Джанин и Барри на диване в гостиной. На Джанин красный свитер. На Барри джинсы, черная рубашка и высокие ботинки. Барри шарил у нее под свитером целых две минуты. Джанин вышла на кухню, а потом вернулась с двумя чашками. Девятнадцать сорок девять. Мама с папой вернулись домой. Девятнадцать пятьдесят. Барри выскочил в окно столовой». — Дороти закрыла блокнот. — Ты не написала, откуда вела наблюдение.
— Я была в палисаднике, под окном, — сказала Стейси. — Под ракитником.
— Да, но ты этого не написала. И не уточнила, как следила за ними.
— Что значит — «как следила»?
— Ну, смотрела через окно или еще как…
Стейси задумалась.
— Я подоткнула тюлевую занавеску под вазу для фруктов, а потом вышла.
— Надо было все подробно записать, — сказала Дороти. — Именно для таких вещей и предназначен наш журнал.
Тот перестала гладить джинсы Стейси.
— На ней был лифчик? — спросила она.
Стейси покачала головой.
— А что было в чашках?
Дороти положила блокнот в коробку, а коробку сунула обратно в тайник. Потом взяла трубу и выдула слабую, дрожащую ноту. Ветки над ними закачались; Стейси показалось, что небо наклонилось, а птицы заметались и закричали.
— Наверное, там было виски, — сказала она Тот.
— Подумаешь. — Дороти положила трубу на колени. — Вот я видела такое, такое!
— Что? — в один голос спросили девочки.
— Кое-что, связанное с одним из членов нашего клуба. А ты, Тот Томпсон, вообще помолчи, ты не член клуба, а если откроешь рот, я скажу маме, что ты разговаривала с папой по телефону.
Тот ненадолго задумалась.
— А я еще не иду домой. Мама велела тебе присматривать за мной.
— Я и буду, но отныне тебе запрещается разговаривать, поняла? — Тот кивнула и снова взяла прутик. — И даже слушать тебе нельзя!
Дороти повернулась к Стейси:
— Хочешь узнать, что я видела? — Стейси кивнула. — Я увидела кое-что покруче, чем ты, потому что я шпионила за членом клуба и еще за одним человеком, которого все мы знаем. Кое за кем, чье имя начинается с буквы «Н». Кое за кем, в кого влюблена Тот.
Тот зарделась.
— За Найджелом? — спросила Стейси.
— Да, за Найджелом и… еще за одной особой из тупика Стэнли, чье имя начинается на букву «Л».
— Лилли? — спросила Тот, отрывая взгляд от земляного пола.
— Я ведь велела тебе держать рот на замке!
Тот прикусила губу и принялась ковырять землю прутиком.
— Я хочу посмотреть реликвии, — сказала она. — Стейси, можно мне еще разок посмотреть реликвии?
— Заткнись, — велела Дороти. — Стейси, ты что, показала ей реликвии? — возмутилась она. — Она ведь даже не член клуба!
— Значит, ты видела Лилли, да? — спросила Стейси.
— Да. — Дороти принялась разглядывать свои туфли.
— И что? — спросила Стейси.
— Хочешь знать?
— Да!
— Я видела, как Лилли и Найджел занимались кое-чем в амбаре на Спрингхауз-Вэй!
Тот сломала прутик.
— Я за ними шпионила. И это еще не все.
— Что? Расскажи! Что там было? — спросила Стейси.
— Потом она занималась тем же самым со взрослым мужчиной. С цыганом, который работает на фабрике!
— Что, со взрослым?!
— Ну да. Он прямо старик. Это было так противно!
— Что она делала? — спросила Стейси.
— Она легла на спину, а он лег на нее сверху и стал сопеть и издавать всякие звуки.
— Какие звуки?
— Как будто он… сильно тужился, вроде того.
— А почему он тужился? — спросила Тот.
— Ничего он не тужился, дуреха! — Дороти бросила в Тот прутиком.
— А потом что? — спросила Стейси.
— Потом он с нее слез.
Все три девочки замолчали. Дороти, широко улыбаясь и вспоминая подробности увиденной ею потрясающей сцены, выхватила из полузарытой жестяной коробки блокнот, достала из кармана юбки карандаш и начала быстро записывать.
Тот порылась в кустах в поисках другого прутика.
— Лилли такая опытная, — сказала она.
Стейси пожалела, что ее сестра и Барри Маунтин не делали ничего более предосудительного. «Всякий раз, — подумала она, — как я добываю что-то стоящее, Дороти раскапывает что-то получше». Она оглядела свои джинсы и увидела, что штанины внизу замахрились. Бархат истерся у швов. Тот очистила прутик от коры и ткнула его в пыль между корнями дуба. Было тихо. Только карандаш Дороти скрипел по бумаге да на свалке голосили чайки.
Стейси осторожно потянула за нитку, торчащую сзади. Она размоталась, и на землю полетели рыжие волоски.
— То же самое делает и мой двоюродный брат, когда сидит со мной, — сказала Стейси. — Придвигает диван к двери гостиной, чтобы не вошли его младшие сестренки, а потом мы с ним занимаемся тем самым. У камина. — Она потянула за другую нитку. — Как Лилли и тот цыган. Мы ПОСТОЯННО этим занимаемся. — И Дороти, и Тот смотрели на нее широко раскрыв глаза. — Да! — повторила Стейси. — Но я не боюсь залететь, потому что у меня еще нет месячных. Двоюродный брат мне сказал: пока нет месячных, все безопасно.
В тесном шалаше под дубом воцарилось молчание; оно проникало сквозь переплетенные березовые ветви. Тот встала первой и выскользнула из лаза в плетеной стене. Стейси слышала, как она плачет, пробираясь по тропинке к свалке.
Дороти встала и взяла трубу.
В сборник вошли двенадцать повестей и рассказов, созданных писателями с юга Китая — Дун Си, Фань Ипином, Чжу Шаньпо, Гуан Панем и др. Гуанси-Чжуанский автономный район — один из самых красивых уголков Поднебесной, чьи открыточные виды прославили Китай во всем мире. Одновременно в Гуанси бурлит литературная жизнь, в полной мере отражающая победы и проблемы современного Китая. Разнообразные по сюжету и творческому методу произведения сборника демонстрируют многомерный облик новейшей китайской литературы.Для читателей старше 16 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История одной ночи двоих двадцатилетних, полная разговоров о сексе, отношениях, политике, философии и людях. Много сигарет и алкоголя, модной одежды и красивых интерьеров, цинизма и грусти.
Роман Флоры Олломоуц «Серебряный меридиан» своеобразен по композиции, историческому охвату и, главное, вызовет несомненный интерес своей причастностью к одному из центральных вопросов мирового шекспироведения. Активно обсуждаемая проблема авторства шекспировских произведений представлена довольно неожиданной, но художественно вполне оправданной версией, которая и составляет главный внутренний нерв книги. Джеймс Эджерли, владелец и режиссер одного из многочисленных театров современного Саутуорка, района Национального театра и шекспировского «Глобуса» на южном берегу Темзы, пишет роман о Великом Барде.
Эта книга – о нас и наших душах, скрытых под различными масками. Маска – связующий элемент прозы Ефима Бершина. Та, что прикрывает весь видимый и невидимый мир и меняется сама. Вот и мелькают на страницах книги то Пушкин, то Юрий Левитанский, то царь Соломон. Все они современники – потому что времени, по Бершину, нет. Есть его маска, создавшая ненужные перегородки.
Прозаик Эдуард Поляков очень любит своих героев – простых русских людей, соль земли, тех самых, на которых земля и держится. И пишет о них так, что у читателей душа переворачивается. Кандидат филологических наук, выбравший темой диссертации творчество Валентина Распутина, Эдуард Поляков смело может считаться его достойным продолжателем.
Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.
Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.
«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.