Девочки - [11]

— Ишь ты! Воин… — улыбнулась няня, — ну-ка, Надечка, потяните козу за голову.

— Мэ-э-э-кэ-кэ! — отчетливо, громко раздалось по пустому коридору.

— Кто это? Что это? А! — слышались восклицания Поли, метавшегося за дверями; в щель под дверью раздалось фырканье и ворчание: очевидно, этот пост защищала с ним Лыска.

— Мэ-э-э-кэ-кэ, — заливалась коза.

Дверь быстро открылась, в ней показался Ипполит, подпоясанный поверх своей серенькой курточки каким-то красным шарфом. На голове его был игрушечный кивер Павловского полка, в руках ружье. Лыска, ощетинившись, с открытой пастью, бросилась на козу, но тотчас же, как только я двинула игрушку вперед и та, передвигая ножками, покатилась, отскочила за хозяина и залилась трусливым лаем, совершенно не понимая, какого рода зверь перед нею.

— Нянечка, подержи ружье и каску! — И, сдав военные доспехи, Ипполит уселся самым миролюбивым образом около козы и точно так же, как и я, в первую минуту с восторгом стал осматривать ее нос, рожки, глаза, бубенчики и заставлять блеять.

В это время за противоположной дверью раздались дикие крики, команды Андрея, выстрелы бумажных пистонов, и в канцелярию вдруг ворвался Федор в халате и ермолке, изображавший турка, Евгеша в кадетском мундирчике, с саблей, в кавалергардской каске; их преследовали Викторушка, Саша и Андрей. При виде Ипполита, сидящего на полу, и нашей группы, Андрей разразился страшными криками.

— Измена! Городские ворота отперты, женщины впущены… расстрелять!!!.. Рас-стре… — он вдруг запнулся, увидев козу.

Тут же, в коридоре, у дверей, все шесть мальчиков разглядывали и тянули друг у друга невиданную игрушку. К моей радости и гордости, больше всех ею восхищался Андрей, и вдруг он обратился ко мне:

— Знаешь что, девочка, я мог бы забрать тебя с нянькой в плен, а козу твою отобрать как военную добычу… да ты не реви, я ведь ее от тебя не отнимаю, а вот — хочешь играть с нами?.. Ага, смеешься? То-то! Нянечка, ступай к себе. Надечка останется с нами… и с козой.

— Нет, батюшка Андрей Александрович, уж этого я никак не могу: изобидите вы Надечку и козочку поломаете.

— Вот выдумала! Надюшка, разве я обижал тебя когда?

И я, забыв все шишки, толчки и обиды, с просиявшим лицом, дрожа при мысли, что няня не оставит меня в таком веселом обществе, бормотала, заикаясь: «Нет, нянечка, нет, милая, оставь; Андрюша никогда не обижает!»

— Не могу, барышня, не могу! Ишь, палок-то у них, и ружья, и сабли… нет, не могу!..

— Нянька, мы в войну не будем играть, хочешь, к тебе в комнату снесем все наши доспехи, там арсенал сделаем? — Андрюша не выпускал из рук рога козочки. — А мы будем играть в Робинзона, там без козы нельзя.

— В Робинзона! В Робинзона!

Все оказались в восторге от новой затеи:

— Мы постелим на пол зеленое сукно с канцелярского стола, это будет лужайка. Надя станет пасти на ней козу, доить и приносить нам молоко. Хочешь, девочка?

— Так-то так, Андрей Александрович, да как же без меня-то барышня?

— Нянечка, — выступил Евгеша, самый любимый из всех моих двоюродных братьев, — я тебе отвечаю за Наденьку, слезинки не будет у нее. Мне-то доверяешь?

— Уж если я сказал, — перебил его Андрюша, — что не трону, так не трону; слово честного солдата, я беру ее под свое покровительство!

— Няня, оставь ее нам, — тянули меня за руки Ипполит и Федя.

— Ну хорошо, хорошо, когда вы, шесть мальчиков, таких больших и умных, обещаете мне не обидеть ребенка, надо же поверить вашей совести; я рада заняться, мало ли у меня делов-то. Только уж, ежели что, сохрани вас Боже, я за Наденьку, знаете, как с вами поступлю… — И няня, еще раз оглядев всех мальчиков, ушла.

Я, в сопровождении козы, наконец проникла за городские ворота, и, когда Андрюша не только закрыл их за нами, но даже повернул ключ, мы беспечно пошли вперед, не задумываясь над тем, так ли весело и спокойно мы выйдем обратно.

Нянечка не устроила у себя арсенала и не отобрала оружия, не подозревая, какую роль будет играть оно при Робинзоне.

Как все началось хорошо и весело!

Рассмотрев козу со всех сторон, заставив ее ходить и блеять, Андрей кивнул головой и сказал:

— Хороша штучка!.. Голос-то у нее где? — Он нахмурил свои красивые брови и, подумав, сам себе ответил: — Ага! понимаю… тут! под голубым галстуком, — да, он растягивается и собирается, как гармония… Хорошо, примем к сведению…

Ломберный стол был повален на пол ножками вверх; он изображал плот, на котором, упираясь палкой в пол, плыл одинокий, печальный Робинзон. С ним было только оружие, припасы, порох, коза и собака, которых он спас с тонущего корабля.

Мы в это время сидели все на диване, повернутом спинкой к центру комнаты, так как он изображал скалу, а мы — диких индейцев, следивших из-за засады за приближением к нам несчастного белого. Ипполит, воображение которого всегда страшно разыгрывалось, уже воткнул в свои спутанные курчавые волосы два гусиных пера, выхваченных мимоходом из канцелярской чернильницы. Он, изображая радость дикаря, с необыкновенными кривляниями прыгал по дивану, наступал нам на ноги, получал в ответ толчки и не обращал на это никакого внимания. Федя то сопел, уткнувшись подбородком в спинку, то, надув щеки, изображал ветер, потому что тогда, объявил он, была буря. Евгеша пояснял мне все действия Андрея: вот он причалил, оступился, упал в воду, вскочил… коза не хочет идти, боится воды, он должен ее тащить. И действительно, коза с тупым стуком повалилась на пол, и Андрей тянул ее за веревку.