Девочки из варьете - [41]

— Вас наняла жена Кордея, — тем же глухим, безжизненным голосом продолжала она.

— Я работаю на себя. Как на себя работал Хэпуорт. А Ник Кафка трудится ради Ника Кафки. У меня не было необходимости убивать Хэпуорта или кого-либо другого. Пошевелите мозгами, мисс Хемминг. Филип Кордей должен Кафке огромную сумму. Чтобы заполучить одиннадцать миллионов, они поочередно уничтожают остальных претендентов на наследство.

— Вы убили моего Джо.

— Они убили вашего Джо. Теперь пытаются прикончить меня. Не пойму только, почему до сих пор не разделались с вами.

Она опустила револьвер и положила его на спинку дивана. Намерения убить меня она не оставила. Пушкой такого калибра можно было разнести вдребезги скромное убранство моего жилища. Она устало спросила:

— О чём вы говорите?

— Причина всех ваших злоключений — завещание миссис Люсьен. Она изменила его. Это знаю я, знаете вы, знал Хэпуорт. Он хотел погреть на этом руки. Кафка убил его, подставил меня, а вас не тронул. Вот я и спрашиваю — на кого вы работаете, мисс Хемминг?

На её лице отразилось легкое волнение:

— Кафка не убивал его. Иначе он не выпустил бы меня из конторы.

Постепенно картина начала проясняться. Я сказал:

— Кафка не дурак. О чем вы с ним разговаривали? Выходите из-за дивана и устраивайтесь поудобней. С минуты на минуту сюда нагрянет полиция. Пусть лучше они отправят меня на тот свет, а ваша совесть останется чистой.

Она не шевельнулась.

— Я любила Джо, — сказала она. — Любила ещё тогда, когда мне было всего восемнадцать лет.

Я видел, что она страдает и говорит, превозмогая душевную боль. В отраженном свете улицы её лицо было мертвенно бледным. Продолжать разговор не имело смысла. Я сел и стал ждать выстрела.

Она продолжала:

— Я любила его. Джо был чудесным человеком. Все эти годы я помогала ему. В прошлом году скончалась его жена, и мы собирались пожениться. Мы не торопились, потому что хотели соблюсти приличия. Теперь его нет в живых. Вы — грязный, подлый ублюдок!

— Ладно, — сказал я, — давайте разберем всё по пунктикам, прежде чем вы уморите меня своим нытьем. Скажите только, где я ошибаюсь. Вы узнали, что Хэпуорта убили, и связались с Кафкой. У вас хватило ума не идти к нему, а позвонить. Он стал взывать к вашему разуму — разве позволил бы он вам свободно уйти, если бы намеревался через пару минут отправить Хэпуорта к праотцам? Так он вам сказал?

Она молчала.

— Почему вы позвонили Нику, а не в полицию?

Она сказала:

— Он был чудесный человек. Лучший из всех, кого я встречала. Его сын учится в университете и…

Она зарыдала.

— Да, — сказал я.

Возможно, другой подошел бы к ней и попытался утешить, но я знал, что с истеричными женщинами лучше вести себя чрезвычайно осторожно. Никто не мог гарантировать, что она не схватит револьвер и не выпустит из меня кишки. Я сказал:

— Извините, теперь мне всё ясно. Если вы впутаете в это дело полицию, Ник может рассказать о некоторых махинациях адвоката. Тогда образ покойного Джозефа Хэпуорта не будет так ангельски чист. И сынишка тоже пострадает.

Ее лицо исказила уродливая гримаса. Она жалобно, по-бабьи запричитала:

— У меня нет своей семьи. Сын Джо для меня как родной. Мальчик — это все, что у меня осталось.

— И Ник Кафка об этом знает, — продолжил я. — Для него не имело смысла убивать вас обоих. Два трупа опаснее, чем один. К чему убивать, когда вы и так будете держать рот на замке. Ну а против меня можно состряпать улики. Кроме того, он точно знал, что полицейский не довезет меня до управления — убьет по дороге. Недаром он ему ежемесячно платит.

— Вы убили Джо, — как автомат, повторила она.

— Зачем?

В её глазах появилось растерянное, глуповатое выражение:

— Не знаю. Думаю, из-за миссис Кордей.

— Из-за того, что по новому завещанию она получает все деньги?

— Да.

Я сказал:

— Ни я, ни она не убивали Хэпуорта. У неё просто не было на это причин. Он вел с ней переговоры, собирался сыграть на их противоположных интересах.

Помните, именно так он и сказал вам?

— Да, — чуть слышно прошептала она.

— Значит?…

Мы молча смотрели друг на друга. Где-то неподалеку от дома остановилась машина. Поднявшись, я сказал:

— Если вас здесь обнаружат, ваши старания окажутся напрасными. Как порядочный человек Джо перестанет существовать в памяти людей. — Подойдя к окну, я бросил взгляд на улицу. Низкорослый, крепкого сложения мужчина быстро шел по тротуару. Его правая рука была опущена в карман.

Я обернулся к мисс Хемминг:

— Дайте мне свою хлопушку.

— Нет.

— Хорошо. Тогда идите за мной. Ещё есть шанс скрыться через заднюю дверь.

Я шагнул к выходу. Она осталась за диваном. Её рука с револьвером медленно поднялась. Она была способна выстрелить в любой момент. Я ждал пули, но всё обошлось. Я вышел за дверь и побежал по коридору.

На улице меня ждал сержант сыскной полиции Ревлон. Тот самый элегантный сыщик, с которым мы уже встречались совсем недавно. Шансов у меня больше не оставалось.

XIX

Держа полицейский «смит и вессон» в правой руке, он левой с силой толкнул меня к стене. Потом, приставив револьвер к груди, легкими шлепками прошелся по моему телу.

— Всё, Йетс, — сказал он, — дальше тебе пути нет. А сейчас — добро пожаловать обратно в дом.