Девочки из варьете - [24]

— Эй, минутку? — воскликнул Хэпуорт. Его голос тоже изменился, страх поднял его октавой выше. — Минутку, подождите минутку! Я…

Послышался тупой звук удара, и Хэпуорт умолк. Ему разбили рот чем-то тяжелым. До меня донеслось жалобное хныканье.

— Шевелись, придурок! — злобно прошипел Кафка своему подручному Эдди Силверу.

Я быстро нырнул обратно в комнату со шкафами. Времени захлопнуть за собой дверь у меня уже не оставалось.

Эдди Силвер и Гарри Барнет. Кафка любил окружать себя молодой порослью. Судя по голосам, в его свите было ещё два или три человека. Шаги приближались. Я начал пятиться за шкаф, где уже прятался при появлении мисс Хемминг. И тут в хранилище вошел Эдди Силвер и включил свет.

XI

Он стоял на пороге, держа в руке револьвер. Бандит мурлыкал песенку о том, что сейчас он не прочь предать любовным утехам. Мои часы молотили, словно пушечная канонада.

Через две открытые двери из кабинета на противоположной стороне приемной до меня доносилось неясное бормотание Кафки.

Увидев зеркало, Эдди Силвер оборвал песенку. Кровь в моих жилах перестала циркулировать. Сунув револьвер в карман пиджака, Эдди достал расческу и шагнул к зеркалу.

Я прыгнул вперед.

Его глаза и рот раскрылись одновременно. Крик о помощи готов был вырваться из его глотки, когда мой кулак раздробил ему зубы. Согнутой в локте левой рукой я обхватил его горло и, прижав его голову к своему подбородку, начал сжимать, как тисками. Бандит пытался достать меня ногами, размозжить каблуком пальцы моей босой ноги. В кабинете адвоката Кафка продолжал о чем-то говорить. Застыв в смертельном объятии, мы с Эдди Силвером молча наблюдали друг за другом в зеркале.

Постепенно его глаза стали вылезать из орбит, руки всё слабее колотили по воздуху. Я усилил давление. По его телу пробежала судорога, и он мелко-мелко задрожал, как испуганный кролик. Через несколько секунд он обмяк. Я продолжал сжимать его горло ещё минуты две-три на случай, если он симулирует потерю сознания, затем неслышно опустил тело на пол.

Его рот был широко раскрыт, и он здорово напоминал покойника. Но отключившийся человек почти всегда похож на мертвеца. Я вытер руку, смоченную его слюной, и, подойдя к двери, стал наблюдать за происходящим через зазор в дверной раме. Дверь на противоположной стороне приемной была открыта примерно на четверть, и я видел профиль Кафки и его руку с прижатым к бедру револьвером.

Возможно, я мог бы взять их всех — рывком раскрыть дверь и, держа под прицелом, заставить побросать оружие. Но так же вероятно было и то, что кто-нибудь успеет пустить мне пулю в живот. Я не был знаком с интерьером кабинета Хэпуорта, не знал, сколько там находится бандитов. Я мог уложить двоих, даже троих, но четвертый в конечном счете достал бы меня. Я шагнул в приемную.

— Эдди! — послышался голос Ника.

Прикрыв за собой дверь, я бросился вперед по коридору. Поскользнувшись на мраморных ступенях, я целый лестничный пролет проехал на спине. Очутившись на площадке третьего этажа, я помчался в том направлении, где, по моим расчетам, находился мужской туалет.

Я оказался прав. Обмыв лицо и обтеревшись бумажным полотенцем, я некоторое время выжидал, пока бешеное биение сердца не пришло в норму.

Потом я проверил оба пистолета — свой и Эдди Силвера. Оружие было в порядке, магазины полны. Выйдя из туалета, я заглянул вниз, за ограждение главной лестницы, — охранник по-прежнему разглядывал журнал. Со стороны пожарной лестницы доносился скрип ступеней — кто-то торопился покинуть здание.

Вскоре шаги стихли, и минуты две ничто не нарушало тишины. Потом её разорвал резкий скрежет автомобильного стартера и звук заработавшего двигателя. Я продолжал выжидать и лишь через полчаса рискнул пуститься в очередное путешествие по коридору.

Тихо. Решив для начала проверить кабинет адвоката, я отворил дверь и быстро вошел в помещение. Оно оказалось значительно больше, чем я предполагал. Пол был застлан красивым пушистым ковром. Мебель из темного дуба свидетельствовала о хорошем вкусе Хэпуорта. Уютные кожаные кресла располагали клиентов к доверительным беседам. На стенах висели дипломы хозяина в позолоченных рамах. На столе рядом с фотографией подростка стояли телефон и несколько красных роз в тонкой хрустальной вазе.

Под самым большим из дипломов сидел, откинувшись в кресле, Джозеф М. Хэпуорт. Мисс Хемминг могла не ждать его дома. По сочности красок его лицо превосходило розы, уступая им в привлекательности. В своей богатой практике криминального сыщика я не встречал ещё более живописного трупа.

Убийцы делятся на несколько категорий. Некоторые, если можно так выразиться, более гуманны. Тот, кто прикончил адвоката, был изощренно жесток. Я знал полдюжины садистов, которые откусывали кончики пуль, делая их похожими на «дум-дум». При контакте такие пули разрываются. Они раскололи на части голову Джозефа. Можно было подумать, что кто-то разбил на столе банку с джемом.

Один глаз в золотой оправе очков был невредим, другой переместился в область затылка. Я не испытывал к адвокату жалости. Я начал выдвигать один за другим ящики письменного стола. Когда раздался телефонный звонок, я поднял трубку.