Девочка в гараже - [80]
Я ничего не говорила семье, пока она не собралась следующим вечером за ужином. А когда рассказала, звон ножей и вилок оборвался, и все уставились на меня.
– Ты с ума сошла? – воскликнул мой защитник Чарльз.
– Пожалуй, немножко. Я не прочь хотя бы попробовать. Я никогда даже не думала о работе такого рода, но мне не помешал бы взгляд с совершенно иной позиции.
– С этой твоей позицией мы изведемся от беспокойства, – судя по голосу, Эл вовсе не считал затею удачной. Тем не менее мой озадаченный муж, который поначалу со смехом отверг идею как безумную, поддержал меня в молитве о ней и в конце концов дал свое благословение.
На следующий день я записалась по телефону на предварительную встречу и собеседование. Оно прошло удачно и повлекло за собой несколько недель дополнительных собеседований, психологических тестирований и проверок на детекторе лжи. Наконец меня приняли. Занятия в учебном лагере для новобранцев должны были начаться через несколько недель, но еще до участия в программе, рассчитанной на шесть недель, я начала каждый день бегать, тренироваться и села на диету – словно на конкурс красоты готовилась.
В первый день в учебном лагере я увидела самых разных людей. Молодые, лет двадцать-тридцать. Только один был ближе по возрасту ко мне, сорокавосьмилетней.
Во что я ввязалась?
Так или иначе, я очень скоро научилась всему необходимому – и тому, как пользоваться электрошоковым оружием – тазером и опрокидывать противника на толстые маты.
И это было еще невероятнее, чем конкурс красоты!
Впервые облачившись в новую форму и взглянув на себя в зеркало, я не знала, смеяться мне или корчиться от стыда. И я сделала все сразу. Скажу лишь одно: рубаха цвета хаки прямого покроя, с короткими рукавами и пуговицами сверху донизу, а также темно-коричневые штаны с высокой посадкой и карманами-карго льстили мне гораздо меньше, чем наряды «Миссис Вайоминг». А что до аксессуаров, то форменный ремень с рацией, наручниками, карманом для перчаток, тазером и газовым баллончиком прибавили добрых четыре дюйма к обхвату бедер. Но оказалось, что ходить (и бегать) в тяжелых черных форменных берцах гораздо проще, чем танцевать на высоких шпильках. И в ботинках я не натирала пальцы ног.
Вход в ворота тюрьмы Эстрейя в первый день службы меня отрезвил. Побывать в тюрьме на часовом свидании – это одно. Но если задуматься о людях, запертых здесь на много часов и дней, колючая проволока и тюремные стены покажутся гораздо более зловещими. Прочные двери захлопывались с угрожающим лязгом. В воздухе висел застоялый запах раздевалки. Печальные лица, пустые взгляды. Никакой надежды. Я сразу поняла: капитан был прав. Жизнь в этих стенах жестока и сурова. Отсюда изгнано все, кроме самого необходимого. И если я хочу добиться перемен в жизни этих женщин, без пребывания в их реальности не обойтись.
Я думала, что явилась сюда, чтобы влиять на заключенных. И не подозревала, что влиять будут они – на меня.
24. Берцы и бляха
Я прикасалась к смерти только дважды. В одном случае я завернула трупик в старое посудное полотенце и похоронила в коробке из-под обуви во дворе за домом. Мне было шесть. Во втором случае – подхватила совком и отнесла в мусор. А теперь я держала обмякшее тело женщины с петлей на шее.
Казалось, только вчера я щеголяла на шпильках в усыпанной драгоценными камнями короне «Миссис Вайоминг». А теперь сменила их на берцы и бляху надзирательницы Мерк в тюрьме Эстрейя в Финиксе, штат Аризона. Несколько недель в учебном лагере – и меня направили в то роковое утро в корпус А. Эстрейя делилась на общие камеры и корпуса одиночных камер, каждый обозначался буквой. Корпусов было всего четыре. Корпуса А и В были чисто женскими, стояли рядом и соединялись длинным коридором. Мужские корпуса C и D находились чуть поодаль, в другой части тюремного комплекса; в них могли разместить более 1700 заключенных.
Каждый корпус представлял собой огромный двухэтажный следственный изолятор из бетона и шлакоблоков, разделенный на отсеки. В центре каждого помещалась цилиндрическая сторожевая вышка с окнами. Из нее надзиратель мог видеть все, что творилось в четырех двухэтажных отсеках с номерами 100, 200, 300 и 400. Все двери в корпусе управлялись электроникой с пульта в сторожевой вышке.
В корпусах А и В размещали заключенных четырех категорий: обычный режим, максимальный режим, строгий режим (особый надзор) и «одиночки». (Одиночек отделяли из-за характера обвинений: резонансные дела, насилие, жестокое обращение с детьми, сексуальные надругательства… боялись, что другие заключенные могут их просто убить.)
Закончив обход четырехсотого отсека, я связалась с напарницей по рации:
– Надзиратель Мерк – вышке корпуса А.
– На связи, Мерк.
– Обход закончен. Прошу открыть дверь отсека 400.
Раздвижная дверь со стальной рамой и окошком отъехала в сторону. Как только я вышла в коридор, дверь заскрежетала, лязгнула и резко закрылась. Дежурство только начиналось. Часы показывали 08:40. Я приближалась к запертой двери вышки, когда из рации донесся вопль надзирательницы, разорвавший утреннюю тишину.
– Корпус В… о… не-е-ет!
Брошюра рассказывает о творческой деятельности и нелегком жизненном пути первого российского кинопредпринимателя Александра Алексеевича Ханжонкова. Его имя можно поставить в ряд с именами выдающихся русских предпринимателей Третьякова, Морозова, Мамонтова, деятельность которых никогда не сводилась исключительно к получению прибыли – они ставили перед собой и решали задачи, сопряженные с интересами своего Отечества, народа и культуры. Его вклад в развитие российской кинематографии грандиозен, хотя в полной мере и недооценен.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга «Храм Богов» — это откровения общественного деятеля Павла Пашкова о нелегкой борьбе за леса России. Миллионы гектар девственной тайги сдают в аренду Китаю под уничтожение на 49 лет, а тех, кто пытается противостоять этому, запугивают или убивают. От границы с Финляндией до побережья Тихого океана — идет уничтожение лесов. Природа стала лишь объектом заработка очень больших денег. Мы стоим на последнем рубеже: пора отстоять нашу землю.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.