Девочка в гараже - [44]

– Алло! – повторила я. – Простите, не расслышала!

– Привет, это Рене, подруга Карен.

Я несколько раз виделась с Рене, встречалась с ней на похоронах – в тот раз мы поздоровались, обнялись и разошлись. Зачем она мне звонит?

Обхватив трубку сложенной ковшиком ладонью, я понизила голос.

– Привет! Как дела?

Молчание, потом тяжелый вздох. Я собралась с силами. Но выслушивать ее мне уже не хотелось.

Рене нервозно зачастила:

– Неловко беспокоить вас по такому поводу, но Карен написала мне и спросила, не могу ли я собрать все вещи в ее доме и отдать их на хранение, как только полиция закончит расследование и откроет доступ в дом. Хозяин хочет вывезти их как можно скорее. А в доме их полным-полно: одежда, игрушки, посуда, постельное белье…. Месяц хранения я оплачу. И все. Больше я не хочу иметь к Карен никакого отношения. Да и это делаю только ради ее детей. Насколько я понимаю, кроме вас, с ней больше никто не общается.

– Вы не могли бы мне сказать, где?.. – попыталась вклиниться я.

– Только скажите ей: я заплачу за один месяц. Я даже этого делать не обязана, но там есть вещи, которые могут понадобиться детям. Вывозить их из хранилища придется кому-нибудь другому, – она говорила вежливо, но твердо. Она всегда производила на меня впечатление порядочного человека с добрым сердцем. Я чувствовала, что дети Бауэр ей небезразличны, я слышала, как она пыталась добиться опекунства над несколькими с тех пор, как стала известна участь Ханны. В прошлом Карен рассказывала, как Рене помогала ей. Мне было ясно, что Рене до сих пор ведет мучительную внутреннюю борьбу, пытаясь справиться с потерей Ханны. Эта борьба была мне слишком хорошо знакома.

У меня в голове роились вопросы. О чем только думала Карен? Кто, по ее мнению, должен был заняться ее имуществом? Что станет с ним, когда истечет этот месяц? Я даже не знала, что сказать.

– Спасибо, что известили, – мне хотелось проявить любезность. – Я… что-нибудь придумаю.

Зачем я это сказала? С какой стати взяла ответственность на себя?

– А где находится это хранилище? – я уже прикинула, что на поиски выхода у меня есть дней тридцать.

– В западной части города. У меня есть знакомый с пикапом, он вывезет вещи, если будет знать, куда. Я дам вам его имя и номер. И впредь я не хочу иметь к этому никакого отношения.

– Спасибо за ваш звонок. Это было любезно с вашей стороны.

Она не ответила.

Я снова услышала все тот же голос, побуждающий меня согласиться… Жаль, этот голос не выбрал кого-нибудь другого

Я раздраженно положила трубку. С чего я взяла, что это моя ответственность?

Родные Карен смогут забрать вещи из хранилища, если захотят. А если нет, уверена, это будет далеко не первый случай, когда вещи оставили на хранение, но так и не приехали их забрать. Это не мое имущество. И не моя проблема.

Брюзжание только усиливало мою досаду. Я попыталась побыть самой себе психологом. Что произошло с этой ответственностью – ее на меня взвалили или я сама взяла ее на себя? Я снова услышала все тот же голос, побуждающий меня согласиться. Тот самый, который спрашивал: «А Я согласился бы принять звонок от Карен?» Жаль, этот голос не выбрал кого-нибудь другого. Ничего хорошего от своего участия в этом деле я не ждала.

Неделю спустя из разных источников я узнала, где живут дети – их разобрали по своим домам друзья и родные. Как ни странно, УДС вообще не отвечало на звонки. Ни автоответчик, ни голосовая почта – оставьте сообщение… Одни бесконечные гудки.

Написала Карен: просила еще раз ее навестить. Ее перевели в женскую тюрьму в Ласке и звонить оттуда не позволяли: только писать. Из того же письма я узнала, что скоро ее переводят обратно в местную тюрьму для встреч с адвокатами и что она будет звонить мне, когда сможет.

Однажды вечером она позвонила. На следующий день я решила съездить в тюрьму после того, как привезу детей домой из школы. Не желая лишний раз травмировать их упоминанием о том, к кому я еду, но чувствуя себя так, будто удираю на спецзадание, я объяснила им, что съезжу в город по делам и заодно заскочу в тюрьму.

В бланке для Джин я записала: цель приезда – духовный визит. Я шла ко входу для посетителей с тяжестью в груди. Взяться за дверную ручку я решилась не сразу. А когда все-таки взялась, я словно истратила все силы, чтобы потянуть дверь на себя. Это напомнило мне о том, как я на самом деле слаба без Бога. Словно удар током, мрачное предчувствие пронзило меня, когда за моей спиной захлопнулась прочная дверь.

Почему я так встревожена? Где же Божий покой, который не покидал меня при первом и втором посещениях? Моя скорбь по Ханне и старания простить Карен рвались на поверхность. Ожидая между дверями, я молилась вслух: «Господи, будь со мной». Через несколько секунд на двери передо мной щелкнул замок.

Я вошла в коридор, ведущий к особой зоне посещений с перегородками из шлакоблоков, и направилась к закрытой двери в другое помещение, откуда доносились приглушенные голоса. Одного из заключенных, видимо, навестил адвокат, религиозный лидер или мирянин-капеллан. Когда одновременно происходило несколько посещений, двери отпирались и запирались для каждого отдельно. Я вдруг поняла, что на этот раз не хочу очутиться в замкнутом пространстве вместе с Карен. Я боялась расплакаться или наговорить жестоких слов.