Девочка с самокатом - [16]

– Тебе страшно?

Первый порыв Эмбер – мотнуть головой и ответить твёрдое «нет», – проходит раньше, чем она успевает поймать внимательный взгляд. Лилит смотрит на неё с симпатией и интересом, и Эмбер понимает, что ей тоже, в общем-то, нравится эта женщина, королева зомби-апокалипсиса, устроительница гонок от живых мертвецов. В ней чувствуются свобода и сила, и при этом она, кажется, не из тех, кто не обращает внимания на чужие проблемы.

Возможно, окажись Лилит на общей трассе, она стала бы помогать отстающим, и потому упустила бы победу из рук. Поэтому и хочет подстраховаться.

– Это не страх. – В конце концов Эмбер удаётся определиться с тем, что она чувствует. – Мне не всё равно, что будет со мной и остальными, но я не испытываю паники. Панику, наверное, испытывали те, при ком это всё началось… – Она широким жестом обводит всю площадь, но имеет в виду, конечно, весь мир. Мир, который принял на себя удар страшного вируса, но выстоял несмотря ни на что. – А я… Я просто волнуюсь.

Лилит кивает. Судя по заблестевшим глазам, ответ Эмбер приходится ей по душе.

– Волнуешься, как спортсмен, выходящий на старт? – Она прикасается ладонью к стене.

– Похоже на то.

Не то чтобы Эмбер имела представление о том, что испытывали эти ребята, но если включить фантазию, получается что-то вроде того.

– Гонки, – неожиданно меняет тему Лилит, – будут очень похожи на то, как происходили спортивные соревнования раньше. До конца света, – говорит она, опираясь на стену спиной, – это была целая индустрия, ты, наверное, в курсе. Лыжные гонки, биатлон, фигурное катание, всё проходило примерно по одной и той же схеме.

Засунув руки в задние карманы, Эмбер спрашивает у Лилит:

– По какой?

– Поэтапной. Спортсмены соревновались сначала в одном городе, потом, через некоторое время, в другом, потом в четвёртом и пятом. Программа их соревнований оставалась примерно одинаковой, менялось только место проведения и победители. На первом этапе побеждали одни люди, на втором – иногда те же самые, иногда абсолютно другие. В некоторых видах спорта за победу, да и вообще за каждое занятое место присуждались очки, и те, кто по итогам сезона набирал больше всего очков, награждались призами. В некоторых видах спорта те, кто побеждал наибольшее количество раз, мерялись силами между собой, в финале соревнований…

– Как будет у нас?

Возможно, думает Эмбер, этот вопрос должен был стать первым из всех, что она когда-либо задавала Лилит. Возможно, прежде чем бросить всё и уехать в Столицу, она должна была разузнать всё до мельчайших подробностей.

– У нас не такой большой выбор городов, готовых принять наши гонки, – криво усмехается Лилит. – Точнее, выбора нет совсем, только Столица. Так что все наши этапы мы будем проводить здесь, на одном месте. Четыре заезда в день, на четырёх трассах, четыре человека в заезде, несколько дней подряд. Те, кто оказываются в лидерах чаще всего, выходят в финал и соревнуются между собой. Победителю – приз.

– Понятно.

Ей действительно всё понятно, и она не знает, что ещё тут можно ответить. Нескольких секунд хватает, чтобы понять: условия, озвученные Лилит, вполне разумны и даже вполне справедливы, в них нет ничего нереального. Вот так, отстранённо, рассуждая о заездах, этапах и количестве участников, у Эмбер получается даже не думать о том, что в гонках будут фигурировать зомби.

Она молчит, и на этот раз Лилит трактует её молчание по-своему.

– Людям хочется зрелищ, – с нажимом говорит она. – С самого сотворения мира, с самого начала цивилизации людям хочется зрелищ. И, раз уж мы оказались в такой ситуации, – точно так же, как Эмбер, она широким жестом обводит площадь, но имеет в виду, очевидно, весь мир, – почему бы ею не воспользоваться?

Эмбер смотрит ей в глаза.

– Я не возражаю.

Она не любительница вести длинные разговоры, а ещё перед ней никто никогда не оправдывался, в то время как в словах Лилит сквозит что-то, очень похожее на попытку себя оправдать, и если бы это была не Лилит, то, скорее всего, Эмбер стало бы немного не по себе. Но королевы не могут оправдываться, это факт, поэтому обратно к бывшей гостинице они возвращаются молча.

Эмбер заговаривает только тогда, когда перед ними снова возникает тёмный силуэт бывшей гостиницы.

– В Столице, похоже, безопасно. Так много людей в одном месте, как удаётся их всех держать под контролем?

Лилит бросает на неё быстрый взгляд и чуть улыбается.

– Это не моих рук дело, – отвечает она. – Я не контролирую всё на свете.

Эмбер позволяет себе улыбнуться в ответ.

– Я понимаю. – Она действительно понимает. Но Лилит на своём верном пикапе объездила, надо думать, весь материк, в то время как для Эмбер самой длинной дорогой остаётся путь от Городка до Столицы. – Мне просто любопытно. Столицу охраняет какое-то ополчение?

Лилит качает головой.

– Нет. Но даже без ополчения… Сложно найти человека, который не хранил бы под подушкой оружие, так что если хочешь подебоширить на улице, будь готов к тому, что тебя расстреляют из окон.

Эмбер хмыкает.

– После таких слов даже простое «пройтись до магазина» звучит жутковато.

– Не бойся. – Лилит успокаивающе касается её плеча. – Никому не хочется жить в постоянной опасности. Жители Столицы сами блюдут свой порядок. Любой грабитель, вор, насильник или убийца представляет опасность для всех. Сегодня от него пострадал незнакомый человек, а завтра ты сам. Такого закона, как «своя рубашка ближе к телу», для общества больше не существует – каждый хочет спокойствия и потому следит за спокойствием остальных. Здесь ничто не остаётся незамеченным. Разве у вас было не так?