Девочка-рай - [12]

Шрифт
Интервал

Он вдруг испугался, что никогда ее больше не увидит.

— Хорошо, хоть это и не в моих правилах, но раз уж вы считаетесь моим "крестным", я дам вам номер своего домашнего телефона. В ближайший месяц я буду дома, звоните.

— А если сегодня?

И стоило выдерживать неделю?

— Ну, если очень хотите…. Давайте часа через три. Я буду ждать. — Вика наклонилась к его уху и прошептала: — Я знаю, кто вызвал "скорую".

Сергей остался стоять на крыльце. Он не сразу сообразил, какая "скорая" имелась в виду, поэтому какое-то время собирался с мыслями. Потом улыбнулся сам себе: "Значит, она все вспомнила" и, насвистывая, сбежал со ступенек.

* * *

Вика была дома одна. Она переоделась в джинсы и рубашку с длинными рукавами и молча ходила из комнаты в комнату, трогая и гладя мебель и вещи.

"Подумать только, а ведь могла больше ничего этого не увидеть. Да разве только этого?"

Вика ощущала себя предательницей. По отношению к кому? Ко всему, к жизни. Одно было оправдание: так было нужно. Правда, она еще не очень понимала, зачем.

"Ну, ничего. Придет Сергей, возможно, вдвоем разбемся".

Сергей должен был прийти минут через сорок. Она поймала себя на мысли, что ждет его. Только зря она позвала его домой. Еще ни один мужчина не переступал порога этой квартиры. Это было женское царство. А что ей было от него скрывать? Он и так практически все о ней знал. Не идти же, в самом деле, с такими руками в общественное место. Она посмотрела на свои запястья.

Рубцы были еще красными и устрашающими.

"Не хватало, чтобы кто-то увидел, даже если из-под рукава".

Вика села перед открытым окном. За этими событиями она пропустила самый важный момент весны — время, когда практически за одну ночь распускаются листья.

"Ну, вот и произошло еще одно пробуждение ото сна".

На этот раз Вика почувствовала, что и сама пробудилась от какой-то спячки. Ее разум заполнили совершенно неожиданные и новые идеи. Причем такие, о которых она раньше даже и не думала. А, теперь не только думает, она живет ими.

* * *

Они разговаривали уже третий час. Вино было допито, три конфеты сиротливо лежали в коробке, кофе дымилось в чашечках.

Сергей зарядил прямо с порога:

— Слушай, я пока ехал, все думал. Вот ты сказала, что восемь раз рождалась мужчиной, почему?

— А вы не поняли? — Вика была очень приветливой и веселой.

— Если честно, нет.

— Обещаете не перебивать?

— А у меня есть выбор?

— Можно уйти, — Вика пожала плечами.

— Обещаю, — покорно сказал он.

Вика поудобней умостилась в кресле, подобрав под себя ноги. Ей хотелось поскорее выплеснуть из себя всю информацию, которая давила на "корку".

"И как она там только вся помещалась?"

И в то же время она понимала, что рассказывать нужно не все и не сразу, тем более человеку далекому от этого. С другой стороны, много ли людей сведущих в этом. А еще бывает, что одну и ту же идею люди воспринимают по-разному.

Несколько дней назад гуляя по больничному скверу, Вика познакомилась с презабавным старичком. Она присела к нему на скамеечку и стала кормить голубей. Старичок увлеченно читал, забавно шевеля губами. Неожиданно повернулся к девушке и спросил:

— А вот скажите мне, барышня, вы Ницше читали?

Он так внимательно посмотрел на нее, что Вика даже испугалась.

"Ну, читать, положим, не читала. Однако книгу "Так говорил Заратустра" просматривала. Кое на чем даже остановила свое внимание. Было скучно читать все".

Конечно, можно было сказать, что даже не знает, о чем у нее спрашивают.

Но все же решила блеснуть.

— Предположим, да.

— Тогда скажите, что вам запомнилось из прочитанного?

"Час от часу не легче".

Вика стала лихорадочно вспоминать, что она успела прочитать.

— Ну, если одной фразой, то прославление человека. Человека, как совершенного существа. Заратустра говорит, что Бог умер, поэтому да здравствует сверхчеловек. Наверное, это главная мысль. — Вика затаила дыхание в ожидании.

— Я так и думал, — почему-то радостно сказал старичок. — А вот мне кажется главным совершенно другое. Ницше пишет, что к женщине нужно идти с кнутом. Как вам такое?

Вика с удивлением посмотрела на него.

"Может, ему "лоботомию" сделали, а она с ним философские беседы ведет?"

Поэтому не удостоив его ответом, просто поднялась и побрела к своему корпусу. А по дороге все думала.

"Может, там и правда так написано? Если так, то она бы, к примеру, ни за что не обратила на это высказывание даже внимание. Вот и думай, кому что важно".

Девушка не заметила, как стала улыбаться.

— Что-то смешное вспомнила? — поинтересовался Сергей.

— Не то, чтобы очень. Просто как-то я не соображу, с чего б начать.

— Начни с чего-нибудь.

— Хорошо. Представьте, что вам нужно что-то сделать. Вернее не так. На вас кем-то свыше возложена определенная миссия. Предположим, она не из легких. Или требует от вас каких-то конкретных знаний, действий.

— Какая миссия?

— Ну, не знаю. Какая-нибудь. Неважно. Я говорю абстрактно. Так вот.

Разве женщина могла в те времена, когда я рождалась, это выполнить?

Вика вопросительно посмотрела на Сергея.

— Вряд ли, — не думая, ответил он. Сергей все хотел спросить, отчего она так уверена в том, что рассказывает. Будто это в порядке вещей — много раз перерождаться, да еще и помнить, что там было, в предыдущем рождении.


Еще от автора Татьяна Веденеева
Одна минута  счастья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сияющий ангел

Говорят, если снится, что летаешь во сне, значит, растешь. И, наверное, касательно детей это абсолютная правда. А если такое приснилось взрослому? Есть мнение, что во время сна наша душа может покидать тело и отправляться в путешествие. И нет для нее преград ни временных, ни пространственных. Если предположить, что это правда, тогда отчего же вне сна эта возможность становится такой нереальной и фантастической. Впрочем, для йогов это вовсе не фантастика. Но йогов мало. Не так-то просто впасть в эту самую нирвану.


Аленький мой

Родители, у которых есть дочери, бывают двух видов. Первые считают, что главное для их девочки — удачно выйти замуж. Чтоб за мужем, как за каменной стеной, лишь бы любил. И все свои усилия они направляют в это русло. Вторые просто мечтают, чтобы дочь стала эмансипированной, независимой и бизнес-леди, чтобы любому мужику фору могла дать. В этом случае, как вы понимаете, применяется совершенно иная тактика в воспитании. Кто из них прав, судить трудно. И среди тех девушек, и среди других счастливых попадается мало.


Рекомендуем почитать
Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.