Девочка из Морбакки: Записки ребенка. Дневник Сельмы Оттилии Ловисы Лагерлёф - [92]

Да, хороша бы я была, если б не встретила Оборванку и страх не вернул меня на путь истины.

Четверг 20 марта

Я не преминула рассказать полковнице, что встретила Оборванку и что выглядела она совершенно жутко. Полковница очень заинтересовалась и была вправду взволнована.

— Да, любовь — страшная штука, — несколько раз повторила она. — Ничего нет ужаснее любви.

В тот же день, немного позднее

Я склоняюсь к мысли, что как раз хорошо, что студент помолвлен. Выйди я за него, у меня бы определенно не нашлось времени писать романы, а ведь желала-то я именно писать.

Вдобавок я стала бояться любви, с тех пор как увидела Оборванку.

Любопытно, что за приключения пережила полковница, ведь выглядела она так испуганно.

Десятая неделя

Понедельник 24 марта

(Нынче, когда я устроилась в гостиной писать, с Акселем Оксеншерной произошло кое-что странное, но об этом я расскажу попозже.)

Вчера мы все утро провели в Каролинском институте.[45] Разумеется, не дядя с тетей и не старая Улла, но Элин, Аллан, я и обе служанки, причем мы обошли все это учреждение от подвала до чердака.

Из дома все вышли в радужном настроении, ведь нам предстояло увидеть Каролинский институт. День выдался свежий и ясный, всё вокруг казалось таким красивым. На мосту Кунгсхольмсбру я даже невольно остановилась и огляделась по сторонам. Вспомнила, как Элин Лаурелль постоянно твердит, что на мостах всегда очень красиво. По ее мнению, вид с палубы парохода вовсе нельзя назвать необыкновенным, ведь, находясь слишком близко к воде, не имеешь обзора, а вот когда стоишь высоко на мосту и смотришь вверх и вниз по течению, от восхищения просто дух захватывает. И вчера утром, когда шла через Кунгсхольмсбру, я подумала, что Элин Лаурелль совершенно права.

У тетиной кухарки есть тетушка, которая замужем за швейцаром Каролинского института, и каждый раз, побывав у нее в гостях, кухарка хвастается, сколько чудесного и замечательного ей довелось увидеть. Мол, Каролинский институт куда занятнее Королевского дворца и Национального музея.

Поскольку кухарка без конца бахвалилась Каролинским институтом, нам, детям, конечно же стало любопытно и захотелось его увидеть. Вот мы и попросили узнать у ее тетушки, нельзя ли и нам туда наведаться, и вчера утром она передала нам — Элин, Аллану, мне и служанке — приглашение на кофе к швейцарше из Каролинского института. Правда, увидеть сам институт нам не удастся, тетушка ее сказала, что об этом и думать нечего, запрещено это.

Мы слегка огорчились, услышав такое, но кухарка утешила нас, сказала, что, когда мы туда придем, она как-нибудь устроит, чтобы мы все-все посмотрели.

Тетю и дядю, конечно, спросили, можно ли нам, детям, служанке и кухарке пойти на кофе к кухаркиной тете, и они нам разрешили. Сказали, что со стороны швейцаровой жены очень любезно пригласить нас на кофе, и действительно, так оно и было.

Войдя в швейцарову квартиру, мы сразу увидали большой кофейный стол, за который нас усадили и предложили угощаться. Каждый выпил по две чашки (знала бы тетя!) и наелся сдобных булочек, все было замечательно вкусно. Хозяйка, жена швейцара, была радушна и словоохотлива, а молоденькая племянница, учившаяся на портниху, очень веселилась. Мы бы чувствовали себя вправду замечательно, если бы не тревожились все время, удастся ли нам повидать институт и те удивительные вещи, какие там есть.

Нам до конца не верилось, что швейцарова жена говорила про институт всерьез, но, поскольку она не делала поползновений встать из-за кофейного стола, а все сидела да говорила, мы оробели не на шутку. Кивали и подмигивали кухарке, чтобы она умаслила свою тетю, иначе-то никак не успеем осмотреть все красивые залы, придется идти домой.

Когда же кухарка сказала, что мы, мол, отдохнули и могли бы немножко тут осмотреться, швейцарова жена покачала головой и ответила, что заходить в институт нам не положено, мы ведь дети. Не сумеем держать язык за зубами. Она думала, мы постарше, не такие маленькие.

Кухарка уверяла, что мы будем молчать, она, мол, не сомневается, что нас даже каленым железом не заставишь вымолвить ни словечка.

— Вдобавок думаю, вряд ли им от этого будет польза, — сказала швейцарова жена. — Не знала я, что они такие маленькие.

— Да они в жизни не увидят ничего более полезного, чем то, что найдут здесь, — возразила кухарка. — Стыдно опять же, ведь я обещала показать им место, с которым не сравнятся ни Дворец, ни Национальный музей.

Она едва не плакала, и мы, дети, тоже. По крайней мере, я тогда думала, что мы попадем во дворец, полный прекрасных картин, статуй и фонтанов. Думала увидеть что-то наподобие Львиного дворика в Альгамбре,[46] изображенного в альбоме, который всегда лежал на столе в морбаккской гостиной, и оттого была очень разочарована. Теперь-то я знаю, Каролинский институт не что иное, как учебное заведение для тех, кто собирается стать врачом. Но вчера, когда пришла туда, я понятия об этом не имела.

Швейцарова жена была настроена весьма решительно и, по-моему, нипочем бы не уступила, не предложи племянница показать нам хотя бы лекционные залы. Там ведь ничего опасного нет.