Девочка из Франции - [46]

Широколицая, чернобровая Йолан Шурани встала и начала отвечать урок по географии. Она говорила очень быстро, воодушевленно, отчеканивая каждое слово, но вдруг остановилась посреди фразы и никак не могла закончить ее. Сразу поднялось десять рук, некоторые даже перебирали в воздухе всеми пятью пальцами, чтобы привлечь внимание учительницы, но та по-прежнему выжидательно смотрела на растерявшуюся девочку.

— Что мы называем магматической силой? — спросила она и, не получив ответа, снова спустилась с кафедры и остановилась перед рядами парт. — Подумай, ты ведь только что очень правильно рассказывала, что такое магма.

Йолан Шурани шумно вздохнула и снова быстро-быстро заговорила.

— Садись, — сказала тетя Ирма. — Ты хорошо подготовилась и заслуживаешь пятерку. Но следи за собой хорошенько, а не то беда: ведь где только не бродят твои мысли!.. Продолжай, Пецели. Как мы узнаем направление в зависимости от состава недр земли?

Толстая девочка, сидевшая рядом с Жанеттой, от волнения ущипнула ее за руку и вскочила со скамьи. Полились странные, незнакомые Жанетте слова, смысл и значение которых здесь ясен был всем, кроме нее, ничего не понимавшей, всем чужой, и это было так обидно, так унизительно…

Но постепенно Жанетта успокоилась. Туман, застилавший глаза, рассеялся, и она с интересом стала приглядываться к новой обстановке. В просторном классе сидело девочек тридцать… Каким расточительством сочли бы это трепарвильские монахини! У них классные комнаты были вдвое меньше, а набивали туда по сорок, по пятьдесят учениц. «Географичка» говорит хрипловатым голосом и совсем негромко, а какая царит тишина… Голос не издевательский, не то что у сестры Анжелы, — заключает Жанетта. Руки у учительницы худые и костлявые, но, когда она, взяв за руку Жанетту, вела ее к парте, ощущать их прикосновение было приятно. Теперь она вызвала серьезную, гладко причесанную Эржи Шоймоши; девочка отвечала урок увлеченно и даже сопровождала свои слова легкими жестами. Для Жанетты непривычно было, что учительница не скрывает, а перед всем классом говорит о том, как ей понравился ответ Эржи.

— Ты отвечала хорошо, ставлю тебе пятерку — первую в первом полугодии. Смотри не испорти себе отметок!

А маленькая Мари обернулась назад и с сияющим лицом прошептала:

— Уже две пятерки получили сегодня по географии!

Все было непонятно и странно. Девочки говорили о полученных отметках так, словно включились всем классом в какое-то соревнование. Почему, спрашивается, радовалась Мари Микеш хорошим ответам Йолан Шурани и Эржи Шоймоши? Даже ее соседка, живая, как ртуть, Пецели, перестала вертеться и, хотя учительница поставила ей тройку, от души радуется успеху Шоймоши. Учительница задает вопрос, и тотчас тянутся вверх несколько рук; куда ни глянь — всюду внимательные, серьезные лица. Только за своей спиной Жанетта слышала непрерывное тихое сопенье Новак. Оглянувшись, она увидела, что долговязая девочка под партой играет сама с собой в карты.

Резко зазвенел звонок. Девочки парами пошли в коридор; учительница, оглянувшись, сказала:

— Кто дежурный по классу?.. Открой окна, проветри!.. Шоймоши, следи, чтобы на перемене никто не заходил в класс.

Одна за другой распахивались двери, в коридорах стало тесно; девочки прогуливались взад-вперед, болтали, смеялись; в воздухе стоял разноголосый гам. Жанетта остановилась одна в оконной нише, глядела на голый зимний сад, и снова глубокая печаль сжимала ей сердце. Но поза «француженки» и весь ее вид говорили о такой неприступности, что никто не решался к ней приблизиться. Она только слышала перешептывания за своей спиной, топот ног вокруг и тоненькие приглушенные голоса: «Француженка… француженка…» Она стояла, гордо закинув голову, и на шее у нее напрягались жилы; когда прозвенел звонок, она первая поспешила в класс.

Слышалось тихое жужжанье голосов, иногда какие-то вопросы и ответы. Большинство склонилось над открытыми книгами; соседка Жанетты, Аранка Пецели, румяная девочка с пухлыми ручками в ямочках, попросила у Мари Микеш ее тетрадь и стала что-то быстро писать. Долговязая Новак с полнейшим душевным спокойствием пила молоко из бутылки и ела хлеб с маслом, так громко чавкая, что пораженная Жанетта даже обернулась.

— Degeuner… завтракать, — пояснила Новак.

— Слышу, — ядовито ответила Жанетта.

Бири Новак глупо засмеялась и обвела лица соседок торжествующим взглядом: видите, эта девочка из Франции только со мной и разговаривает, а остальных, можно сказать, взглядом не удостаивает! Она с готовностью протянула бутылку Жанетте и, хотя та отстранила ее рукой, продолжала настаивать:

— Пей, вкусно!

Мари Микеш сердито обернулась:

— Оставь ты ее в покое! Не видишь, что ей противно?

А Пецели добавила:

— Она заметила по твоей физиономии, что у тебя легкие болтаются, и селезенка ёкает, а от обеих этих болезней чаще всего бывает кретинизм.

Это высказывание было вознаграждено громким смехом, а Новак зашепелявила, шмыгая носом:

— Оставьте меня в покое! Вечно вы пристаете ко мне!

Круглолицая Йолан Шурани вдохновенно рассказывала что-то подругам, тесным кружком собравшимся вокруг ее парты.