Девочка и рябина - [30]
— Э, нет, дорогие товарищи! — засмеялся дородный начальник прииска. — Спектакль-то вы привезете, я знаю! А декорации? Я уж решил увидеть все. Да и людям нашим полезно!
— Ну и… как?
— Отличный спектакль! И пьесу я люблю.
Он помял пиратскую рыжую бородку-жабо:
— Где вы раздобыли такую актрису?
Линочка, с великолепными косами до колен, во все глаза смотрела на режиссера. Она мечтала стать актрисой.
— Ну, а вам как спектакль, красавица вы моя? — обнял ее за плечи Скавронский.
Она вспыхнула.
— Очень хорошо!
— Э, нашли кого спрашивать! — засмеялся Осокин. — Сама не своя! «Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом!»
Скавронский, успокоенный, ушел за кулисы.
…В конце спектакля зрители вызывали участников.
Прожектора ослепляли актеров. Зрители, стоя, дружно хлопали. Из зала кричали: «Сиротину! Сиротину!» Юлинька спряталась за актеров, но Караванов вытащил ее вперед. Зрители увидели смущение Юлиньки, захлопали еще громче. Она сердито глянула на Караванова и поклонилась публике. Но все же ей нравились аплодисменты. После того, что пережито в этот вечер, невозможно забыть театр. Она устала, ослабела, ноги дрожали. Но она была счастлива. Кто же не любит успех?
Актеры на сцене захлопали, вызывая режиссера и художника.
— Скавронского! Полибина! — крикнули Белокофтин и Никита Касаткин.
Скавронский вышел неуклюже, кивнул публике, пожал руки актерам.
Спокойный, элегантный Полибин поклонился с достоинством, снова выдвинул Юлиньку вперед и поцеловал ей руку. Аплодисменты усилились.
Как она любила эти минуты, когда чувствовала, что рассказала людям о жизни что-то хорошее, нужное… И вот пылают огни, гремят аплодисменты, занавес закрывается и вновь открывается! И те, что на сцене, и те, что в зале, слились в одну семью. Это было чудо, и это была ее ежедневная работа.
Между кулисами стоял Вася Долгополов и, приоткрыв рот, смотрел на Юлиньку.
Занавес сомкнулся, в зале стихло.
Теперь зашумели актеры:
— С премьерой вас!
— И вас также!
— С премьерой!
— Спасибо!
Все были дружные, любили друг друга, обнимались, целовались. Даже похорошели. Мелочное забылось, жило только то, что всегда должно жить в человеке, — любовь, теплота, уважение к товарищу. Кто-то целовал Юлиньку, кого-то она целовала, кто-то шептал на ухо: «Молодец!»
Юлинька уходила со сцены последней.
Появился Караванов.
— Поздравляю!
Он сжал ее голову ладонями и поцеловал. Сегодня разрешалось. Юлинька вдруг смутилась — поцелуй получился не такой, как со всеми.
Глаза Караванова захмелели.
— Милая вы моя! — говорил он, целуя руки ее. — Люблю я вас! Я счастлив, что вы живете на земле! Я счастлив, что играл с вами!
— Нет, это я счастлива! — шептала Юлинька. По всему телу, с головы до ног, прокатился жар. — Это я счастливая! Это я счастливая! — все шептала она, не слыша себя. Она испытывала наслаждение оттого, что он рядом, от запаха его табака.
Скавронский, Полибин, Воевода ходили по артистическим уборным. Незанятые в спектакле актеры пришли из зала и тоже поздравляли. Стоял веселый шум, толкотня. Актеры срывали усики, мазали вазелином лицо. Одевальщицы охапками уносили матросские костюмы.
К Юлиньке ворвались Касаткин и Алеша, хотели поднять, качнуть, но она вытянула перед собой руки, а потом закрыла пылающее лицо ладонями.
— Что с тобой? — забеспокоился Алеша.
— Пустяки. Устала, — проговорила она, не открывая лица и чувствуя, что губы ее распухли от поцелуев. Даже в щелки меж пальцев видно было, как сияли ее глаза.
Стук сердца
Когда шли домой, улицы были уже пустыми. Вьюга утихла, вызвездило, подмораживало. Снег хрустел звонко. Над крышами, озаренные прожекторами, шевелились флаги. Они шевелились тихонько и поэтому казались тяжелыми, бархатными. Над горсоветом вспыхивал и гас лозунг: «Да здравствует Октябрьская революция!» Буквы из лампочек загорались одна за другой, точно они неустанно бежали и бежали. Вся улица была в таких вспышках. Алые лозунги и звезды, освещенные изнутри, делали снег розовым.
Юлинька, Северов, Караванов, Касаткин, Сенечка шли посреди улицы, взявшись под руки. Было весело, но почему-то запели печальную песню:
Алеша закрыл глаза, и голос его звенел тихо, задушевно:
Очень верно, низким голосом вторил Караванов:
Все задумались о чем-то. У Юлиньки лицо разрумянилось, стало детским и грустным.
Караванов помолодел, и Юлинька удивилась: какие у него большие и милые глаза.
Даже у Касаткина жирное лицо посветлело.
Очень красивы люди, когда они поют.
«Всем дается от рождения краса души, — подумал Алеша, сжимая руку Юлиньки. — Обязательно дается! Только беречь ее нужно, А то разрастется сорняк пошлости, эгоизма. А спасенье одно: поменьше люби себя, побольше других».
Ему было очень грустно. И одиноко. Вот все сегодня играли, а он сидел в уголке на балконе и смотрел на них. И Юлинька! Как тревожно сжимается сердце. Чем все это кончится? Нет уже прежних встреч. Не бродят они вместе по городу, по лесу, как в Нальчике. Она изменилась. «Здравствуй и прощай» — и улыбка, словно простому знакомому. Конечно, ей не до него, она завалена работой, у нее дети. Нужно бы откровенно поговорить, но он боялся разговора. Без надежды нельзя жить. А Юлинька уже однажды сказала: «Я для тебя конченая». Нет, нет, дети не могут помешать! Он согласен воспитывать их целый десяток. И тут же поймал себя на том, что ему страшно: двое детей в семье! Возиться с ними… Он торопливо отогнал эти мысли. Погладил руку Юлиньки. Лайковая перчатка настолько тонка, что она теплая, прогрета рукой. Виднелись все изгибы, выпуклости на пальцах, на ладони, как будто просто Юлинька обмакнула руку в коричневую краску.
Новая автобиографическая повесть И. Лаврова «Путешествие в страну детства».
Из предисловия:...Жизнь — это чудо, великое и радостное открытие большого счастья, когда человек стремится не к мелким заливчикам своего бытия, а входит в жизнь, как в широкое, гремящее неустанными волнами море. Вместе с милыми сестрами Асей и Славкой каждому — доброго пути к такому морю!Сергей Сартаков.
«Я всегда воспринимал жизнь как чудо, — говорит о себе Илья Михайлович Лавров, — и верил, что наша обыкновенная жизнь и есть необыкновенное счастье. Вот это восприятие, эта поэзия окружающего и легли в основу всех моих книг». И. М. Лавров родился в Новосибирске 2 августа 1917 года. В 1936 году окончил Новосибирское театральное училище. Работал актером в драмтеатрах Новокузнецка, Новосибирска, Томска, Нальчика, Ферганы, Энгельса, Читы. Первая книга рассказов вышла в 1955 году в Читинском книжном издательстве. И. М.
В книгу вошли рассказы и миниатюры известного сибирского писателя И. М. Лаврова (1917–1982), в которых его лирическое дарование проявилось наиболее рельефно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От составителя…Стремление представить избранные рассказы, написанные на сибирском материале русскими советскими прозаиками за последние десять-пятнадцать лет, и породило замысел этой книги, призванной не только пропагандировать произведения малой формы 60-70-х годов, но и вообще рассказ во всем его внутрижанровом богатстве.Сборник формировался таким образом, чтобы персонажи рассказов образовали своего рода «групповой портрет» нашего современника-сибиряка, человека труда во всем многообразии проявлений его личности…
Советские специалисты приехали в Бирму для того, чтобы научить местных жителей работать на современной технике. Один из приезжих — Владимир — обучает двух учеников (Аунга Тина и Маунга Джо) трудиться на экскаваторе. Рассказ опубликован в журнале «Вокруг света», № 4 за 1961 год.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.