Девичник. Тихие омуты - [16]

На одном из перекрестков Лада взглянула на себя в зеркало. Ей показалось, что сегодня она использовала слишком яркий контурный карандаш. Все дело в плохом освещении в спальне. Сколько раз она себе говорила, что нужно повесить два бра над зеркалом у туалетного столика. И что мешает это сделать? Теперь вот она похожа на Буратино, которому неудачно пририсовали рот от уха до уха. Естественно Лада преувеличивала, и это бывало с ней всякий раз, когда что-то ее раздражало. Такое уж свойство характера — раздувать до предела любую мелочь, особенно если она касается ее внешности. Продолжая поглядывать на себя в зеркало, Лада заводилась. Недовольство набирало обороты не хуже двигателя внутреннего сгорания. Картина, которую она наблюдала вот уже несколько минут, мешала ей нормально чувствовать себя за рулем. Для такой женщины, как Лада, непонравившийся контур губ — повод для встряски нервов. Терпение Лады лопнуло. Найдя в сумочке помаду, она решила исправить эту досадную мелочь. Лада терпеть их не могла, совершенно искренне считая, что именно они могут оказать самое негативное воздействие на окружающих. Будь то близкие, сотрудники, малознакомые люди — почему-то им всегда такие мелочи бросаются в глаза. И тогда пиши пропало. Впечатление испорчено, должного эффекта не получилось, попробуй потом докажи, что на самом деле ты не такая.

Мягко тронувшись с места, Лада решила на ходу подкрасить губы. Она делала это не один раз и на более оживленных участках дороги. Но это утро решило преподнести уверенному в себе водителю неприятный сюрприз. Кажется, всего одно мгновение глаза Лады были устремлены в зеркало заднего вида, но его хватило для того, чтобы не успеть отреагировать на неожиданно резко затормозившую впереди машину. Вчера прогноз обещал с утра гололед. Лада почувствовала, как ее колеса, еще не переобутые в зимнюю резину, прокрутились на скользком покрытии дороги. Глухой хлопок заставил Ладу выронить помаду, автоматически запоздало нажать педаль тормоза. Сердце куда-то упало, словно сорвалось с тонкой ниточки, на которой едва держалось, и покатилось. Лада закрыла глаза, пытаясь абстрагироваться от случившегося. В детстве она так часто делала, когда возвращалась из школы с не самыми лучшими отметками. Тогда она представляла, что она — это вовсе не она, а другая девочка, и попадет именно этой, другой. Но сегодня воображение не собиралось облегчать ее участи.

Из машины, о которую так не вовремя затормозила Лада, вышел высокий мужчина средних лет в распахнутой черной кожаной куртке, белоснежном шарфе на фоне темной водолазки и в черных брюках. При других обстоятельствах Лада сразу бы оценила его импозантную внешность, которая странно сочеталась с выпирающей наружу наглостью, но в этот момент в ней умер эксперт распознавания мужчин с первого взгляда. Его лицо с несколько крупным носом и большими глазами выражало презрение ко всему этому бренному миру, особенно к тому, кто так неудачно прервал его движение вперед. Ему явно не терпелось увидеть хозяина «Крайслера», но в первую очередь он внимательно посмотрел на бампер своей машины, прошелся рукой. Он что-то отрывисто говорил, но слов разобрать было нельзя. Не нужно было быть ясновидящей, чтобы понять, какие именно выражения использовал этот мужчина для выхода своих эмоций. Потом он бросил суровый взгляд на автомобиль Лады.

— Звездец, полный звездец, — прошептала она, решив, что «попала» не только на ремонт своей не самой дешевой машины, но и на ремонт стоящего впереди с включенными аварийными сигналами серо-зеленого джипа «Шевроле». Подсознательно Лада никогда не любила джипы. Теперь причина прояснилась: это был сигнал опасности, исходящий от всякого четырехколесного великана, из окон которого, наверное, приятно взирать на копошащиеся рядом автомобили. Лада почувствовала, как ее нога нервно отстукивает чечетку на педали машины. Нужно было выходить, пока этот разъяренный обладатель белого шарфика не придушил ее с его помощью. Лада видела нездоровый блеск в потемневших от негодования глазах мужчины. Он явно желал поскорее увидеть того, кого скрывали тонированные стекла. До Лады донеслось:

— Выходи, мудак!

Перекрестившись, Лада собралась с духом и, изобразив на лице выражение покаяния, открыла дверцу. Довольно быстро, без суеты, она вышла из машины, прихватив сигареты и зажигалку. Лада была готова закурить тут же, но боялась, что дрожащие от волнения руки выдадут ее с головой. К своему удовольствию она заметила, что мужик был явно удивлен тем, что «мудак» оказался шикарной блондинкой в белоснежном кожаном плаще, мини-юбке и серебристых лаковых сапогах на высоченных шпильках. Его ступор окрылил Ладу. Небеса смилостивились над ней. Решив, что нужно менять тактику от признания вины до нападения, то есть закреплять эффект неожиданности, Лада прошла мимо пострадавшего, не видя его в упор. Она наклонилась посмотреть, что стало с ее чудо-автомобилем. Ничего страшного она не увидела. Немного помят бампер, даже фары не разбиты. «Даже»! Одна фара обошлась бы ей баксов в триста. Но нужно было разыгрывать спектакль до конца. Ладу особенно вдохновило то, что на джипе она не видела даже следа от столкновения. Тут Лада вспомнила, что в ней давно и безвозвратно погибла великая Вера Холодная. Пауза, которую выдержала Лада, прежде чем ринуться в атаку, была достойна этой неподражаемой актрисы немого кино.