Девичье сердце - [2]

Сколько было и будет убито.

Но с тебя начиналась война.

2001

СЕРЕБРЯННЫЙ ЕДИНОРОГ

Я греюсь в метрополитене.

Стреляю деньги по рублю.

Куплю калач сестрёнке Лене.

Себе — не буду. Я коплю.

Хожу центральной, проходимой,

под вечер полной суеты

знакомой улицею мимо

столь дерзкой для меня мечты.

Стою подолгу у витрины –

морозно, до костей продрог.

Он на меня глядит. Старинный

серебрянный единорог.

2000

АВТОСТОП

Вечер. Шоссе. Увяданье заката.

Взмахи руки. Разговорами плата.

Бары. Кафе. Ресторанчики. Лавки.

Пляска огней автозаправки.

Фары цветные. Шуршанье покрышек.

Месяц. Поля. Островерхие крыши.

Ночь. Молодые весёлые годы.

Скорость. Случайный попутчик. Свобода.

2001

НАДПИСЬ НА КАМНЕ

Я видел много гор. Работал. Геофизик.

Тяжёлых рюкзаков немало потаскал.

И об одной скажу: на камне кто-то высек

признание в любви среди отвесных скал.

Три слова: "я","люблю" и дорогое имя.

И шириной в полшага над пропастью карниз.

Чьи руки быть могли отважными такими,

чтоб надпись выбивать, рискуя рухнуть вниз?

И струны чьей души так твёрдо говорили,

ведь каменной стене стоять ещё века?

И, может быть, давно уже лежат в могиле

прекрасный адресат и смелая рука…

Намного пережить людей способны горы.

Несут они с собой во времени порыв,

бессмертие души, что канула, просторы

земной своей любви для вечности открыв.

И всякий постоит чуть-чуть у этой дверцы

в неведомую жизнь из проходящих здесь,

припомнит имена, что высечены в сердце.

У каждого из нас они, бесспорно, есть.

2015

* * *

жизнь твоя — медузы тихо дрейфуют мимо

как полиэтиленовые пакеты –

всё то, что в тебе нечаянно, неповторимо –

прозрачное тельце, что держишь сейчас в руке ты,

когда так красиво, что хочется просто плакать

и рвать руками абрикосовую соками истекающую мякоть,

вдыхая сладкий ласковый аромат –

отзвуки мира, которыми ты богат –

жизнь твоя -

плески волн и оранжевая луна –

то, что ни с кем нельзя разделить сполна, 

звёзды в небе чёрном, таком глубоком,

спокойные звёзды — будто лежат на дне,

и нет никого в этой стыни и тишине -

жизнь твоя — недолгая беседа с богом.

наедине.

2015

ГОРОДА В ПУСТЫНЕ

Говорят, что способна любовь возвести города

на песке, напоить пустыню живой водою…

Всемогуща любовь. Но моя к тебе — никогда

не бывала орудием праведного труда,

лишь мучительной пыткой, манией и бедою.

Я взираю на небо, ресницами свет дробя –

но в нём нет ни единой подсказки господней, ни птицы,

ни облака… "Если ты смерть — умирай, любя,

ведь любовь — лишь поток космический сквозь тебя,

и тебе выбирать, во что ему воплотиться…"

Может, выстроим город наш на глухом песке,

место выберем и древко воткнём, заметим?

Только твой силуэт растворяется вдалеке.

Я стою одна, и лопата дрожит в руке.

Я люблю тебя. И не знаю, что делать с этим.

* * *

Неверный свет на бледной коже собран.

Твоих ресниц смыкаются тиски.

И при луне оскаленные ребра

сверкнут на миг. Небрежные мазки

ночного света — пролитая ртуть.

В изгибы влита гибельная сила.

Ты у меня насмешливо спросила:

"Боялся ты меня когда-нибудь?"

Луна качнулась томная нагая

в твоих зрачках агатовых тогда.

Платон писал, что красота пугает…

И, вспомнив это, я ответил:

"Да."

2006

ДОМ

Мне часто снится наш уютный дом,

и наша дочь с растрепаной косичкой –

моя любовь, не ставшая привычкой –

утиный пруд, подёрнувшийся льдом,

вечерний двор, домашний запах сладкий,

свет лампы жёлтый, сумерки зимой,

пугливый холодок, залегший в складке

пальто, который ты принёс домой,

и поцелуй, полынь да белладонна,

как только ты ступаешь на порог –

моя любовь, которая бездонна,

как то, что мне в тебе откроет Бог.

2014

* * *

Как же много даров ты таишь!

Я вдруг вышел из комы

(пребывая в ней в женщинах я лишь забавы искал);

мне привёл, приобняв очень бережно, общий знакомый

(так приносят вино, до краёв если полон бокал)

и представил тебя. Ничего, кроме скромных приветствий

пересохшие губы ответить тогда не смогли –

как же много сокровищ в тебе! –

будто яблок на ветви,

что под тяжестью их наклонилась до самой земли…

Поразвлечься тобой от безлюбия, хмеля и скуки –

не посметь. Разве только в душе беспросветная мгла.

Столько скрыто в тебе,

что внезапно опустятся руки

недостойные так, точно ты их собой обожгла.

2014

РОМАН

Этот вечер хрустальный — прозрачные буквы и строки

на невидимый лист я дрожащей рукою кладу.

Наша жизнь коротка. Поджимают условные сроки.

Я пишу свой роман. Чтоб успеть завершить. На ходу.

Непрерывно пишу. Собирая в него понемножку:

как в меня опрокинута чистых небес бирюза,

как согретые почки остры, как бродячую кошку

переехал КАМАЗ… А когда закрываю глаза,

каждый раз я отчетливо вижу его обложку… 

Темнота.

2014

* * *

Когда рассвет как обнажённый мальчик

выходит, выкупавшийся, из океана,

а травы расстилают на лугу

легчайший аромат из сотен нитей тканый,

и шмель тяжёлой каплей тела своего,

повиснув, гнёт цветок подбитый шёлком,

я думаю: как мир во мне вмещён?

Весь целиком или малюсеньким осколком?

И что потом, когда слепая смерть

моё пространство свёрнутое в свиток

бесследно уничтожит как одну

из неудачных творческих попыток?

2014

ПЛАЧЬ

"Легко касался, точно ветер плеч,

и целовал так бережно как луч

рассвета трогал розы…"

Мрак колюч,

впитавший грёзу, он мне шепчет: плачь

о нём, не дай тоске себя увлечь,

вцепиться в душу насмерть — увеличь