Девица Ноvодворская. Последняя весталка революции - [17]

Вейте, вейте, ветры ледяные,

Заметайте снежные гроба!

В этом ветре вся судьба России,

Страшная, безумная судьба.

Спектакль играют молодые актеры, играют исступленно, одержимо, иначе кургиняновские мистерии не сыграть. Его поставили за 14 дней, Доронина на генеральной была очень довольна, а после премьеры она позвонила министру культуры и проворковала: «Или театр получит 27 миллионов дотаций, или этот сталинистский кошмар будет у меня идти». 27 миллионов были выплачены сполна. Доронина продешевила, как все, кто требует за идеалы тридцать сребреников. А вот министр культуры переплатил, даром потратил казенные денежки: можно отменить спектакль, но нельзя отменить русскую историю, от нее не откупишься 27 миллионами. Нынешняя власть, подавшая коммунистическому съезду голову Егора Гайдара на блюде, хотя Илья Константинов пляшет гораздо хуже Саломеи, способна только запятнать идею демократии — таких врагов никто не станет уважать. Но есть, слава богу, мы. Это мы, разрушив СССР и сжигая на площадях его красные флаги, пригласили на ужин Командора. И когда мы услышим его шаги на улицах и площадях — скрежет танков и отблеск штыков, — мы не полезем под кровать, как это, видимо, сделают министр культуры, Татьяна Доронина и все критики, вслух радующиеся запрету спектакля. Мы спокойно подадим Командору руку и скажем, что готовы. Наш немногочисленный Запад всегда готов пойти на Северо-Восток или к ближайшей стенке, и это залог того, что Россия Востоком не будет, ибо у нас, западников, тоже есть сакральная идея, и это не супермаркеты и не яичница с ветчиной. Наша сакральная идея — это свобода, это либерализм, это то, что в Европе уже мхом поросло, но для нас вечно юно. Нам говорят, что России этого не дано, что мы зря стараемся. Не Сергею Кургиняну аргументировать на уровне: это безнадежно. Его можно побить его предыдущим спектаклем, «Гамлетом», который тоже нигде не идет («Я всеми признан, изгнан отовсюду»). В этом спектакле мертвый король объясняет, почему западники в России не успокаиваются с Иоанновых времен, — и что из того, что король там большевик, а не западник, если речь идет об алкании Несбывшегося:

Летели дни, неслись года,

Он не смыкал очей,

О, что гнало его туда,

Где вечный лязг мечей,

О, что гнало его в поход, —

Вперед, как лошадь — плеть,

О, что гнало его вперед

Искать огонь и смерть.

И сеять гибель каждый раз,

Топтать чужой посев…

То было что-то выше нас,

То было выше всех.

Гони коней, гони коней!

Богатство, смерть и власть,

Но что на свете есть сильней,

Но что сильней, чем страсть.

Враги поймут, глупцы простят,

А кто заучит роль,

Тот страстотерпец, тот солдат,

Солдат, мертвец, король.

Иосиф Бродский

А преследовать театр Сергей Кургиняна — это все равно что пенять на зеркало. Российская история — это сплошная суета и сплошная казнь. То государственники казнят революционеров, то революционеры швыряют бомбы в государственников, а придя к власти, ставят их к стенке. При таких взаимоотношениях пастырей и волков страдают безвинно и овцы. Это их убивают в гражданских войнах, это их дома сгорают во все мятежи. Мы, дээсовцы, первые в русской истории волки, которые не собираются пользоваться своими клыками. И будущий Третий имперский Рим мы уничтожим своей, а не чужой кровью, ибо Империя, пролившая кровь, призывает на свою голову чашу Святого Грааля и всех рыцарей будущего Круглого стола. Она обречена. Кому ставить памятник в русской истории? Николаю II? Жертвам его Кровавого воскресенья? Зиновьеву и Каменеву? Тем, кого они послали на казнь? Русская история — сплошная гражданская война, а в ней не бывает победителей и побежденных. Можно поставить только памятник самой истории, самому этому ледяному ветру. Собственно, спектакль как раз такой памятник и есть, памятник и прошедшему, и настоящему, и грядущему:

Возложите на Время венки.

В этом вечном Огне мы сгорели.

Из жасмина, из белой сирени

На Огонь возложите венки.

Андрей Вознесенский

Из ристалища — на позорище

Когда-то, в очередном пароксизме евразийства, славянофильства, почвенничества, фундаментализма или еще черт знает чего, славные предшественники наших «новых правых», «старых правых», «Памяти», Национальных соборов и неприсоединившихся империалистов всех фасонов и расцветок решили не только отказаться от иностранных кушаний, манер, теорий и импортных товаров, но и перейти на чисто славянскую речь. Тогда один крупный лингвист, умница и насмешник, перевел им на будущий новояз банальную фразу: «Франт идет из цирка в театр по бульвару в калошах». И получилось следующее жуткое изречение: «Хорошилище грядет по гульбищу из ристалища на позорище в мокроступах». Попытки вернуться к истокам в родном языке были временно оставлены. Но я имею в виду совсем другой сюжет. А ссылку на первоисточники пришлось сделать, дабы избежать прямого перевода. Речь пойдет о злополучной идее прав человека, которая в последние годы в буквальном смысле слова пошла из ристалища безнадежных, но славных политических процессов (где диссидентские Дон Кихоты с медными тазиками на голове пытались в одиночку сразить великанов Системы и получали за это чувствительные наказания) на позорище общественной пошлости и общественного равнодушия. Я это все говорю по поводу грандиозного телемарафона «Новой студии».