Дева и Змей - [128]

…— Господин Гюнхельд!

Курт обернулся на голос и не сразу узнал того, кто его окликнул. Что-то смутно знакомое… не похож ни на кого из местных, но откуда взяться в Ауфбе чужому человеку? И все-таки — смуглая кожа, яркие черные глаза…

— Господин Драхен? — неуверенно произнес Курт, подходя ближе.

— Именно.

С короткой стрижкой, без украшений, в светлом костюме из неведомой ткани, пошитом в строгом классическом стиле, Змей выглядел даже моложе, чем обычно. Правда, внешняя молодость странным образом добавила ему высокомерия. Защитная реакция? Могут ли у воплощенного Зла быть комплексы по поводу возраста?

— Вас трудно узнать, — вслух заметил Курт.

— Ну, не появляться же мне на людях в обычном своем облике. Господин Гюнхельд, нам необходимо поговорить. Вопрос не то, чтобы не терпящий отлагательства, но достаточно важный. По крайней мере, для меня. Скажите, когда вам будет удобно встретиться и обсудить дела.

— Да хоть сейчас, — Курт пожал плечами, — я не занят. Пойдемте в дом…

— Нет, — вот теперь сомнений не осталось: только Драхен мог так устало и в то же время терпеливо вздохнуть, — никогда не приглашайте меня в дом, господин Гюнхельд. Я не воспользуюсь вашей оплошностью в этот раз, но запомните на будущее: упыри — никудышные гости.

— Но вы же не упырь, — удивился Курт, но понял, что тему лучше не развивать и кивнул: — В любом случае — спасибо, что предупредили. Мы можем поговорить в саду. В сад-то вас пригласить можно?

— Если вы не собираетесь гулять там по ночам, — Драхен слабо улыбнулся. — Не так все страшно. Просто скажите на прощанье, что больше не желаете меня видеть.

— Угу, — Курт открыл калитку. — Этот господин мой гость! — сообщил Остину, как обычно не успевшему к воротам. Привратник поклонился обоим и вернулся на скамейку в тени. Ворота оттуда видны были прекрасно, но старик часто засыпал в холодке.

Мать говорила, что зимой он так же сладко спит в теплой привратницкой, но расчета старику не давала. Жалела. Остин служил в господском доме с самого детства, пусть уж доживает спокойно.

Курт с гостем расположились в одной из беседок, подальше от цветников, от дома, от любопытных окон и взглядов прислуги.

— Ну, вот, — сказал Курт, чувствуя некоторую неловкость, — и что же у вас за дело?

— Долг, — спокойно сообщил Драхен, — долг крови и, следовательно, чести. Вы спасли мне жизнь, а это само по себе дорогого стоит, но кроме того, вы, господин Гюнхельд, отдали мне свою кровь. Я признателен вам за спасение и в любом случае искал бы возможность оказать ответную услугу, но отданная вами кровь накладывает на меня обязательства. Не просто благодарность, но… если хотите, своего рода зависимость.

— Значит, легенды не врут? — медленно проговорил Курт. — Что значит, зависимость?

— О, никакой мистики! — Драхен вновь улыбнулся, на сей раз веселее. — Просто есть долги, которые я считаю нужным отдавать. Вы правы: об этом легенды не лгут. Почти.

Когда Курт учился на первом курсе, по группе расползся гадкий слушок о нем и дочери одного из профессоров, учившейся двумя курсами старше. Примерно так же, как тогда, Курт почувствовал себя сейчас: раздражение и беспомощность. Раздражение из-за того, что ситуацию нельзя контролировать, и беспомощность от невозможности доказать, что все не так, как выглядит. В общем, плохо он себя почувствовал. Но злость постарался придавить и произнес как можно спокойнее:

— Нет никаких долгов, господин Драхен. Вы спасли нас — мы сделали, что могли, для вас.

— И вам неприятно думать, что я подозреваю вас в корысти, — легко продолжил Драхен. — Ни в коем случае, господин Гюнхельд. Вы были искренни тогда, и сейчас лишь вежливость не позволяет вам просто выставить меня вон. Я уйду, но сначала выслушайте, в чем заключается благодарность Змея.

А на пальцах у него были все-таки когти. Никаких украшений — ни перстней, ни сережек, ни золотого шитья, и уши совсем не такие, как на мозаике в церкви, а на пальцах — когти. Черные. Сейчас Курт мог поклясться, что это не лак.

Драхен усмехнулся, перехватив взгляд собеседника:

— Легенды гласят, что фейри, как бы ни старались они притвориться людьми, всегда выдает какая-нибудь деталь их облика. Я стараюсь придерживаться традиций. Но вернемся к долгам. В благодарность за отданную кровь, господин Гюнхельд, я выполню ваше желание. Любое. Подумайте над тем, чего вы хотите больше всего на свете, или просто подождите несколько лет, возможно, ситуация сложится так, что думать и не придется. Не спешите отказываться, все равно ваш отказ ничего не изменит, и право на желание останется за вами. Повторюсь: я знаю, что вы действовали от чистого сердца, бескорыстно и искренне хотели помочь, но оставьте и мне право на ответную услугу.

— Элис, — тут же вспомнил Курт.

В черных глубоких глазах дрогнули, расширившись, зрачки:

— Что с ней?

— Пока ничего. Могу я пожелать, чтобы вы не причиняли ей вреда? Ни прямо, ни косвенно, ни…

— Оставьте буквоедство, — с досадой попросил Драхен, — я не собираюсь обманывать вас или ловить на неточности формулировок. Нет, господин Гюнхельд, этого вы пожелать не можете, потому что желание бессмысленно. Я ни в коем случае не причиню вреда мисс Ластхоп и постараюсь защитить ее от тех, кто пожелает ей зла. Это понятно? Или нужно разъяснять что-то дополнительно?