Дева гор - [10]
Нет. Дом у нее один, и он далеко отсюда. В глазах защипало. Сердце рвалось назад, к отцу — прижаться бы к нему сейчас, вобрать родной запах, смешанный с запахом дыма…
— Эй, ты что, на ходу уснула? Мы пришли.
Хапан, как и трапезная, был сложен из темного камня. Женщина толкнула тяжелую дверь, та будто нехотя отворилась, явив взору множество девочек в белых одеждах. Головы у них были бритые, а лица круглые, и на первый взгляд они казались одинаковыми. Разница заключалась лишь в том, что кто-то разглядывал ее, разинув рот, кто-то кривил губы, кто-то перешептывался с соседками. Когда за прислужницей закрылась дверь, одна из обитательниц хапана — высокая, крепко сбитая — подошла к ней:
— Как тебя зовут?
— Эйки.
— Эйки? Разве такие имена бывают?
Она не нашлась, что ответить. Ее же назвали — значит, бывают, но в присутствии стольких незнакомых девочек слова не шли с языка.
— Ты что, оглохла?
— Нет.
— Глядите, она, оказывается, разговаривает! А мы думали, она только реветь умеет!
Вокруг захихикали, а высокая продолжала:
— Все вчера слышали, как ты ревела. Как дурная ослица, которую хозяин высек.
От дружного хохота стены заходили ходуном:
— Да, да, она ревет, как ослица. И кто сказал, что она красивая? Она ничуточки не красивая!
Что она им сделала, почему над ней смеются? А девчонки не унимались:
— Она такая же красивая, как куча навоза! И зачем-то свою траву сюда притащила! Хорошо еще, что не решето и не корыто!
При этих словах у некоторых девочек вытянулись лица. Внезапно распахнулась дверь и на пороге выросла жрица. Смех и веселье угасли мгновенно. Обведя уставившихся в пол девочек пристальным взглядом, вошедшая обратилась к Эйки:
— Уже познакомилась?
— Да, досточтимая.
— Хорошо. Но для тебя я «матушка». Досточтимые мы для прихожан. Следуй за мной.
Она привела Эйки к дому из белого камня, который был значительно выше остальных строений за исключением разве что храма, а за ним виднелась нулуровая рощица. Поднявшись по лестнице и миновав длинный коридор, за отсутствием окон освещаемый светильниками на высоких, в человеческий рост, подставках в виде священных деревьев, они оказались перед дверью. Сидевшая возле прислужница открыла их, и Эйки ослепил свет, лившийся, казалось, отовсюду. В то же мгновение жрица нагнула ей голову, и девочка, только что вышедшая из полутьмы в это сияние, оробела окончательно: после суеты и гомона хапана царившая здесь тишина оглушала; тихо курились благовония, и та, что сидела на высоком помосте, устланном белоснежным покрывалом, была окутана дымом, как легким облачком, — при виде нее голова Эйки снова склонилась сама собой. Раздался негромкий голос — нежный, словно звон колеблемого ветерком колокольчика:
— Посмотри на меня.
Эйки подняла глаза и замерла: с бледного прозрачного лица сияли неземной красоты очи, похожие одновременно и на небо, и на море. Но непроницаемое выражение лица роднило ее с остальными жрицами.
— Мне рассказали о тебе. Скоро ты пройдешь обряд. Ступай.
Оказавшись за дверью, Эйки призадумалась: про какой обряд ей только что сказали? Может, хотят снова что-нибудь отобрать и сжечь? Так у нее ничего своего больше нет. Даже волос.
В хапан она боялась возвращаться и остановилась на полпути, но откуда ни возьмись перед ней выросла фигурка в белом. Девочка была меньше ее, похоже, чуть младше, но намного бойчее. Говорила она быстро, при этом коротковатая верхняя губа забавно приподнималась:
— Слушай, новенькая, ты не подумай чего про девчонок, они всех так встречают. Мне вот говорили, что у меня зубы, как у зайца. Ну и что… Было бы хуже, если бы их совсем не было, правда? А ты молодец, не заплакала. Многие ведь плачут…
И вздохнула:
— Я-то плакала… Это плохо. Здесь уважают тех, кто не плачет.
Эйки покачала головой:
— Я тоже плакала. Вчера. Ты же слышала, что они говорили.
— А, это… Это не считается. Там все плачут. Согурун — она у нас тут главная… ну, которая первая с тобой разговаривала… знаешь, что она сделала, когда ее выкупать хотели? — И, понизив голос, сказала: — Покусала прислужницу. Правда-правда, покусала!
Вдали раздался странный пронзительный звук, и из хапана высыпали девчонки. Новая знакомая схватила Эйки за руку:
— Бежим!
— Куда?
— К ним!
Запыхавшись от бега, пристроились к товаркам, и лишь тогда новообретенная подруга спохватилась:
— Я же тебе не сказала, как меня зовут! Я Дилиссин, можно Дили. Так меня мама звала. Я тоже травницей буду, как ты.
Она оказалась на удивление словоохотливой и по дороге много чего успела рассказать:
— Видишь белый домик? В нем сейчас никто не живет. Нынешние жрицы-невесты жили там, когда учились.
— А кто такие жрицы-невесты?
— Которые в храме поют и обряды проводят. В столичном храме, говорят, среди жриц-невест есть настоящая принцесса. Я слышала, принцесса или принц могут исцелить умирающего. Прикоснутся к нему, и он сразу оживает… Вот бы и у нас когда-нибудь своя принцесса появилась!
— А зачем тебе?
— Как зачем? Хорошо же, когда рядом та, в ком кровь Белоликой! Но вообще-то жрицы-невесты все из знатных семей. Если они из мадана выходят, перед ними дорожку стелют, чтобы им по земле не ступать, потом от этих дорожек отрезают по лоскуту и паломникам продают. А когда состарятся, им замену найдут.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.