Детям - [89]
– Как?
Но я не успел ответить, как раздался голос Антона:
– Черепах-то! Черепах! Сила! Вышли?!
– Я их выпустил! – сказал Жоржик, смело смотря на Антона. – Можешь говорить дяде. Я выпустил! Можешь говорить…
– Да мне что! И давно пора. Жрут-то как, матушки! Вот тебе и «ки-ри-ки»! Вот тебе и китайский! Только нам всем нагорит. Уж это как пить…
Он и меня включил за компанию.
– Я их выпустил… один я! – гордо сказал Жоржик и засунул руки в карманы. – Все равно…
– Ерой! Чистое дело – марш…
– Антон!.. Анто-он!..
Это был голос капитана. Мы еще не видали его: он шел под горкой, шел осматривать свои лозы, как всегда поутру.
– Идет! Н-ну!..
Антон махнул рукой и пошел навстречу.
– Откуда?! Я больше десятка насчитал! Собирай! Вон… вон еще! Что? Ничего не пойму… Бери эту!
Капитан командовал, как на море в бурю.
– Что теперь будет?.. – растерялся Жоржик. – Я убегу… Нет, все равно…
Он удивленно смотрел на мое улыбающееся лицо.
– Ничего не будет, – сказал я.
– Как – выпустил?! – кричал капитан. – Что ты городишь! Жоржик?!
Капитан направлялся к нам огромными шагами…
– Ты… выпустил?! Ты?!
– Я выпустил их… вот…
Он стоял перед капитаном, руки в карманы, что, очевидно, придавало ему бодрости. Они оба смотрели друг на друга. Я только мог заметить, как подрагивала у Жоржика нижняя губка. Очевидно, он сейчас заплачет.
– Ты?.. – повторил капитан, пристально вглядываясь в мальчугана. – Это он? – уже меня спросил капитан, показывая пальцем на черепах, которые отползали дальше и дальше.
– Он, – подтвердил я, улыбаясь.
– Тут нет ничего смешного! – резко сказал он, передергивая плечом.
– Дядя Миша… дядя Миша… – сказал Жоржик просительным, сдавленным голоском. – Скорей, скорей…
Он вдруг опустился на землю и закрыл руками лицо.
– Что? – испугался капитан. – Что? Что – скорей?
Жоржик плакал. Может быть, он хотел сказать, чтобы скорее все кончилось? Скорей бы решалось дело? Не знаю.
– Что натворил! Они сожрали мои лозы! Антон! Чего же ты смотришь! Оттаскивай! Да живей ты!
Он уже сам отбрасывал черепах, спасая остатки кистей.
– Всё! Всё! Мальчишка! Послушайте, помогите же! – кричал капитан, бросая на меня беспомощные взгляды. – Негодный мальчишка! Натворил, да еще ревет!
Мы работали как машины. В эту минуту я, кажется, позабыл, с каким виноградом имею дело. И Жоржик помогал, вырывая черепах из рук капитана. Надо было посмотреть на его лицо с жирными полосами грязи! А капитан швырял черепах, как камни, и повторял:
– А-а… Все труды… Мальчишка самовольный! Все двадцать лоз! Эта еще, слава богу… А?! Мальчишка…
– Капитан! – сказал я торжественно. – Это японские лозы? «Ки-ри-ки»?
– «Ки-о-ри-у»! – плачевно поправил он. – Но в каком виде! Только верхние кисти…
– Это совсем не японские… – продолжал я. – Это никуда не годные…
– Тут нет ничего смешного…
– Уверяю вас… Вас ввели в заблуждение. Таких лоз здесь сколько угодно. Даже у Димитраки есть… Вас обманули, капитан.
Надо было видеть его побагровевшее лицо и выпученные глаза.
– Меня обманул мальчишка!
– Спросите кого угодно! Это так называемое «воловье око».
– Что-о? «Воловье око»? Как – «воловье око»?
Он даже выпустил черепаху, и она шлепнулась, как камень, на лысую голову Антона.
– Так что они, сударь, верно сказали… – подтвердил Антон. – Ежели желательно, винодел может заверить… Уж вы меня ругайте, а я показывал и лист, и ягоду в казенной даче. Уж там ученые все… Никудышный-с сорт-с…
– Что ты мне сказки рассказываешь! А тебе кто приказал показывать? Это мой секрет! Я на выставку готовил к осени! Я сам лично из Японии… из садов китайского… японского микадо! – обращался ко мне капитан.
– Но ведь такой сорт и у Димитраки есть… Вы же видели!
– Усики-с! Усики без волосков! А здесь – смотрите-с… с волосками… вот тут… вот тут… усики…
Капитан перебирал усики. Увы, на этой лозе усики были гладкие. И на другой, и на третьей. Капитан видел когда-то волоски, может быть, потому, что хотел видеть.
– Да уж верно-с… «Воловье око»-с… – твердил Антон.
Жоржик ничего не понимал. Он поочередно посматривал на всех нас. Какие усики? При чем здесь Димитраки?
– Я по рублю за чубук платил! – Капитан начинал сдавать: месяц назад он говорил о пяти рублях за чубук. – Ах, мошенники! Да быть не может! Мне верный человек продавал! Ах, мошенник!
– Мошенников много-с… Японцы-с… Даже и народ совсем неизвестный… – говорил Антон. (В то время японцы действительно были мало известны.)
– Много ты понимаешь! Японцы!.. Я всем докажу, как ягоды вызреют… Ах, мошенники!.. Как не хотел брать!..
Уверенность капитана гасла. Он уже не так ревностно оттаскивал черепах.
– Что еще?! – крикнул он подходившей горничной. – Какой еще грек?!
– Спрашивает там… с кораблем…
– С кораблем?! – крикнул Жоржик. – Это он!!
Да, это был он. В винограднике пробирался Димитраки, нарядный, в сером сюртучке капитана, даже навязал себе на шею что-то вроде красного галстука. В общем, вид его был торжественный. Обеими руками он держал большую модель трехмачтовой шхуны с поставленными парусами и голубым полосатым флагом.
– Ах, мошенники! – ворчал капитан, исподлобья смотря на Димитраки.
– Добри день… Здравствуй. Тебе делал…
Димитраки держал модель шхуны перед самим капитаном.
«Лето Господне» по праву можно назвать одной из вершин позднего творчества Ивана Сергеевича Шмелева (1873-1950). Страница за страницей читателю открывается удивительный мир простого русского человека, вся жизнь которого проникнута духом Христовым, освящена Святой Церковью, согрета теплой, по-детски простой и глубокой верой.«Лето Господне» (1927–1948) является самым известным произведением автора. Был издан в полном варианте в Париже в 1948 г. (YMCA-PRESS). Состоит из трёх частей: «Праздники», «Радости», «Скорби».
Эпопея «Солнце мертвых» — безусловно, одна из самых трагических книг за всю историю человечества. История одичания людей в братоубийственной Гражданской войне написана не просто свидетелем событий, а выдающимся русским писателем, может быть, одним из самых крупных писателей ХХ века. Масштабы творческого наследия Ивана Сергеевича Шмелева мы еще не осознали в полной мере.Впервые собранные воедино и приложенные к настоящему изданию «Солнца мертвых», письма автора к наркому Луначарскому и к писателю Вересаеву дают книге как бы новое дыхание, увеличивают и без того громадный и эмоциональный заряд произведения.Учитывая условия выживания людей в наших сегодняшних «горячих точках», эпопея «Солнце мертвых», к сожалению, опять актуальна.Как сказал по поводу этой книги Томас Манн:«Читайте, если у вас хватит смелости:».
Роман «Няня из Москвы», написанный в излюбленной Шмелевым форме сказа (в которой писатель достиг непревзойденного мастерства), – это повествование бесхитростной русской женщины, попавшей в бурный водоворот событий истории XX в. и оказавшейся на чужбине. В страданиях, теряя подчас здоровье и богатство, герои романа обретают душу, приходят к Истине.Иллюстрации Т.В. Прибыловской.
«Богомолье», наряду с романом «Лето Господне» — вершина творчества Шмелева.«Великий мастер слова и образа, Шмелев создал здесь в величайшей простоте утонченную и незабываемую ткань русского быта… Россия и православный строй ее души показаны здесь силою ясновидящей любви» (И. А. Ильин).Собрание сочинений в 5 томах. Том 4. Богомолье. Издательство «Русская книга». Москва. 2001.
Замысел повести «Человек из ресторана» (1911), по словам автора, — выявить слугу человеческого, который по своей специфической деятельности как бы в фокусе представляет всю массу слуг на разных путях жизни. Действующие лица повести образуют единую социальную пирамиду. И чем ближе к вершине этой пирамиды, тем низменнее причины лакейства, которое совершается уже «из высших соображений».
Первый том настоящего собрания сочинений И. С. Шмелева (1871–1950) посвящен в основном дореволюционному творчеству писателя. В него вошли повести «Человек из ресторана», «Росстани», «Неупиваемая Чаша», рассказы, а также первая вещь, написанная Шмелевым в эмиграции, – эпопея «Солнце мертвых».http://ruslit.traumlibrary.net.
А. И. Эртель (1885–1908) — русский писатель-демократ, просветитель. В его лучшем романе «Гарденины» дана широкая картина жизни России восьмидесятых годов XIX века, показана смена крепостнической общественной формации капиталистическим укладом жизни, ломка нравственно-психологического мира людей переходной эпохи. «Неподражаемое, не встречаемое нигде достоинство этого романа, это удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык. Такого языка не найдешь ни у новых, ни у старых писателей». Лев Толстой, 1908. «„Гарденины“ — один из лучших русских романов, написанных после эпохи великих романистов» Д.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга впервые за долгие годы знакомит широкий круг читателей с изящной и нашумевшей в свое время научно-фантастической мистификацией В. Ф. Одоевского «Зефироты» (1861), а также дополнительными материалами. В сопроводительной статье прослеживается история и отголоски мистификации Одоевского, которая рассматривается в связи с литературным и событийным контекстом эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге представлено весьма актуальное во времена пандемии произведение популярного в народе писателя и корреспондента Пушкина А. А. Орлова (1790/91-1840) «Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих», впервые увидевшее свет в 1830 г.
Третья книга трилогии «Тарантул».Осенью 1943 года началось общее наступление Красной Армии на всем протяжении советско-германского фронта. Фашисты терпели поражение за поражением и чувствовали, что Ленинград окреп и готовится к решающему сражению. Информация о скором приезде в осажденный город опасного шпиона Тарантула потребовала от советской контрразведки разработки серьезной и рискованной операции, участниками которой стали ребята, знакомые читателям по первым двум повестям трилогии – «Зеленые цепочки» и «Тайная схватка».Для среднего школьного возраста.
Книгу составили известные исторические повести о преобразовательной деятельности царя Петра Первого и о жизни великого русского полководца А. В. Суворова.
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
Лирическая повесть о героизме советских девушек на фронте время Великой Отечественной воины. Художник Пинкисевич Петр Наумович.