Детство комика. Хочу домой! - [69]
— Стюардесса, которая выжила после самого продолжительного в мире падения с самолета без парашюта, — сообщает Шарлотта, — пролетела десять тысяч метров и всего лишь сломала ногу. Упав, она сказала: «На этот раз все прошло удачно!» Вот такой должна быть жизнь!
Даниель ничего не говорит.
Рикард стоит под окном Даниеля. Они сигналят друг другу сигналы карманными фонариками.
Мигнет один раз — привет, два раза — как дела, три — хорошо, четыре — негодяев поблизости нет, пять — негодяи нападают, шесть — увидимся завтра.
Рикард мигнул шесть раз и ушел домой, а Даниель все еще стоит у окна и сигналит.
Направив фонарик в космос.
Траву прихватило морозом. Каждую ночь Эйнар идет под луной по лугу и косит траву косой[61]. За ним следуют его любимые кролики. У всех кроликов красные глаза.
Качели в парке Васа застыли серебром. Больше никто не будет на них качаться. Гравий под качелями смерзся и превратился в твердый камень.
Холодает. Дыхание превращается в густой пар. Воздух льдинками опускается на дно легких.
На школьном дворе, в самом углу, лежит забытый мяч, который теперь никому не нужен. Мяч холодный и мокрый.
Утром пришла зима, она неприветлива. Первым снегом оказался лед, он летит наискось, кромсая все на своем пути.
Таким утром начинаешь жалеть, что завел собаку, и перестаешь понимать, почему тебя воротило от запаха кошачьего туалета в ванной.
Для Рут это утро — утро слишком тонких перчаток и легких ботинок в ожидании автобуса, который, кажется, и не собирается приходить. Единственная ее радость — это аромат вазелина «Идомин». Вазелином она намазала губы себе и Даниелю.
Небо — дьявольское зеркало. На Уппландсгатан[62] какая-то старушка поскользнулась и сломала ногу. Это ее последняя зима. У нее случится разрыв сердца еще до того, как февраль превратится в март, и ее нога никогда не заживет.
Даниель медленно тащится в школу. Рут купила ему новые брюки. Утепленные «манчестеры» из «Домуса»[63]. Даниель знает, что ничего не может быть хуже утепленных «манчестеров» из «Домуса», учитывая, что надеты они на него. Скоро к тому же выпадет снег, и он должен будет бросить свой единственный снежок и промахнуться, и тогда все набросятся на него. Первым в списке самых отвратительных в мире слов для Даниеля значится слово «пасмурнеть». Он сосет губы, вдыхая запах «Идомина». Он слышит, как все чаще хлопают школьные ворота. Его, конечно, отчитают за опоздание, но, с другой стороны, ему до большой перемены не придется выслушивать насмешки.
Даниель ненавидит столярное дело. Худшее, что он знает, — это пилить и шкурить. Его тошнит от запаха опилок. И он боится дрели.
Столяра зовут Фольке. Он никогда не бывает доволен работой Даниеля. «Да-а, пройдись-ка тут еще разок шкуркой», — говорит он, проведя пальцем по ножу для масла и протягивая его обратно Даниелю. «Чертов Фольке!» — думает Даниель.
Однажды он сказал это вслух. Это едва ли не единственное, что он сказал за весь семестр. Тогда столяр схватил его за ухо. Даниель ненавидит столярное дело.
Рут записала его на факультатив по столярному делу, чтобы он набрался навыков. Но Даниель и не думает набираться столярных навыков. Он выжигает буквы на дощечке. Дощечку он ошкурил и просверлил в середине дырочку.
«Милый, милый дом», — будет написано на этой дощечке.
Он подарит ее Рут на Рождество. Будто для того, чтобы сказать: спасибо, милая мама, что я мог ходить на эти увлекательные занятия по столярному делу.
Шарлотта забирает его с занятия. Даниель сердится, что ему не разрешают пройти одному какой-то там квартал.
— Ни в чем! — шипит он, когда Шарлотта спрашивает, в чем дело.
Он идет, засунув руки глубоко в карманы. Шарлотта свистит.
Прямо перед их домом кто-то высыпал мусор на парковую скамейку. Но это лишь маскировка. Мусор вдруг начинает шуршать. Разворачивается и смотрит на Даниеля и Шарлотту. У мусора спутанные волосы, борода, красные опухшие щеки и злые поросячьи глазки, сверлящие ноябрьскую темноту.
Даниель и Шарлотта спешат к подъезду и набирают код. У Шарлотты соскальзывает палец, и ей приходится набирать код заново.
Он ведь не собирается заходить вместе с ними?
Этой ночью они будут спать, накинув дверную цепочку.
Когда дверь в подъезд закрывается, они спрашивают друг друга: «Как он может спать на такой твердой скамейке на осеннем холоде?»
Никак не может. Их вопрос — это обвинение, им не требуется ответ.
В кухне за сосновым столом сидят родители и пьют успокаивающий чай. Они пьют его каждый вечер. Так решила Рут, она ведь медсестра.
В кухне тепло и уютно. Рут зажгла свечи. На стене плакат с птицей из журнала «Мы»[64] и расписание уроков Даниеля. Кухня как бы немного старомодна.
Рут наливает успокаивающего чаю Даниелю и Шарлотте. Даниель садится пить. Шарлотта не хочет. Рут пожимает плечами. Чашка Шарлотты будет стоять на столе до самого утра. Чай остынет, Шарлотте будет стыдно, а Рут будет пожимать плечами.
Потому что это не ее вина.
— Как фильм? — спрашивает Рут Шарлотту.
— Ужасно хороший!
— Он не может одновременно быть ужасным и хорошим. Нельзя говорить «ужасно хороший», — втолковывает дочери Рут.
Эдмунд допивает чай, складывает руки на груди и говорит:
«Вот так уходит день от нас, уходит безвозвратно» — новый роман скандально известного писателя, драматурга, шоумена и почетного гомосексуалиста Швеции Юнаса Гарделя.Гардель играет мифами и символами массового сознания, показывая, что фетиши нашего быта на самом деле не заполнены никаким смыслом. Нарушена причинно-следственная связь: не потому всюду подсвечники, что Рождество, а потому Рождество, что всюду подсвечники.Помещая «маленького человека» и его серые будни в центр повествования, автор дает очень точную картину состояния общества.
Шведы оказались любителями копаться в нездоровых семейных отношениях, мрачно шутить (героиня «Cheek to cheek» Юнаса Гарделя работает в похоронном бюро и встречается по объявлению со звездой шоу-бизнеса «для серьезных отношений») и культивировать смерть (два из шести представленных произведений называются «Отцеубийство» и «Воля к убийству»). Кроме того, они действительно умеют писать пьесы — то есть хорошо прорабатывать структуру, вырисовывать характеры и закручивать интригу. Правда, без фирменной тоскливой флегматичности не обошлось, а потому монолог героя «Европы утром и вечером» Розы Лагеркранц, который едет в поезде и рассказывает, какая сука его жена, занимает семь страниц.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке? Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.