Детство комика. Хочу домой! - [41]
Когда все в сборе, она хлопает в ладоши:
— Слышайте все! Сейчас мы setzen за стол, да, и essen, trinken[39], и радуемся, да!
Дети в молчании усаживаются за стол.
— И каждому положено надеть развеселый колпачок.
Дети молча надевают колпачки.
Мама Томаса восторженно смеется, потому что она ничего не видит, ничего не понимает. Ее смех — это смех ребенка, ее чувства — чувства ребенка, у нее детские мысли.
Если бы взглядом можно было убить, то Томас был бы мертв уже несколько раз, и если бы можно было провалиться сквозь пол, то он давно бы уже это сделал.
— Ой, какие вы все забавные! — восклицает его мама. — Я сейчас принесу фотоаппарат и всех сфотографирую. У каждой тарелки есть и… как это называется…
Она берет бумажную свистульку.
— Вот в такую штучку надо дуть.
Она дует. Бумага наполняется воздухом, разворачивается, застывает и говорит «пи-и-и-ип».
Мама Томаса смеется.
— Теперь все вместе!
Дети дуют в свистульки.
Безрадостное «пи-и-и-ип».
Томас не дует. Он разглядывает свои башмаки.
— О, как весело! — кричит мама. — Никогда в жизни мне не было так весело! Теперь вы можете расслабиться и поболтать, пока я несу еду. Еда, еда, полны блюда! Йенни, можешь мне помочь?
И она вместе с Йенни исчезает на кухне.
Тут же повисает тишина. Все смотрят друг на друга, во взглядах ищут подтверждения, как же они ненавидят Томаса и его мерзкую маму.
Юха дует в свистульку, пытаясь оживить атмосферу, но прекращает, поймав сердитый взгляд Леннарта.
Мама Томаса и Йенни возвращаются с вареными сосисками, большим ядовито-зеленым кувшином морса и зеленым пюре.
— Все ist зеленое, да! — восторженно восклицает мама Томаса.
— Это Томас соплей напустил? — произносит Эрик вполголоса, но все же достаточно громко, чтобы все услышали.
— Вот как… — уже менее уверенно продолжает мама Томаса, подавив желание закатить оплеуху этому невоспитанному отпрыску. — А сейчас мы споем Томасу, да? «Пусть он живет, пусть он живет…»[40]
Она громко поет.
Йенни и Юха тоже поют — и те, кто не решается поступить иначе.
Леннарт, Пия, Эва-Лена, Симон и некоторые другие молчат.
Эрик сначала поет, но умолкает, едва заметив, что крутые молчат.
Томас прячет лицо в ладонях.
Когда песня заканчивается, вид у мамы Томаса неуверенный и сбитый с толку, но она решает, что падать духом нельзя.
Подбодрить. Попробовать радоваться.
Ведь нужно же!
— Ну что ж, тогда покушаем. Пожалуйста! — выкрикивает она как можно задорнее.
Никто не ест.
Кто-то что-то шепчет на ухо соседу. Шепот ползет за столом дальше и дальше. Дети зловеще смотрят на нее.
Шепот перерастает в угрожающее бормотание. Как глухой рокот грозы. Мама Томаса содрогается.
Конечно, так и ведут себя дети, когда им весело, думает она, а потом — что они как собаки.
— Может быть, положить? Сколько тебе сосисок, Юха? — спрашивает она, громковато и как-то визгливо.
Нельзя показывать собакам, что боишься. Потому что иначе они набросятся.
После сосисок с пюре и торта полагаются танцы. Стол и стулья в сторону.
Мама Томаса достает портативный проигрыватель, включает и ставит пластинку с наимоднейшей музыкой, которую она купила специально к празднику.
Она хлопает в ладоши:
— Слышайте, детки! Сейчас будем танцевать! Вот у нас проигрыватель и пластинки, а на пластинке — настоящая поп-музыка! Я не знала, что вам нравится, поэтому купила пластинку с разными песнями, в магазине сказали, что они популярные, да!
Она ставит пластинку и встает у стенки, сложив руки на груди, чтобы наблюдать за танцами. Она улыбается и раскачивается в такт.
Никто не танцует. Ее уверенность снова улетучивается.
— Что такое? — удивляется она, пытаясь говорить бодрым тоном. — Вы стесняетесь? Или песня не та?
Она ставит другую запись. Но никто все равно не танцует.
— Но в чем же дело? — шепчет она. — Почему им ничего не нравится?
И тогда Йенни начинает танцевать, чтобы порадовать маму Томаса. Она одиноко отплясывает посреди комнаты, пытается вытащить Юху, который смущенно упирается.
— Но в чем же дело? Почему вы не танцуете? — кричит мама Томаса.
И тогда дети поворачиваются к ней спиной.
Томас сидит один в углу. Никто с ним не разговаривает.
Мамина улыбка превращается в гримасу.
Во что ей обошелся праздник? Еда, лимонад, пластинка, серпантин, шарики, колпачки, пригласительные открытки, недели планирования и ожидания.
Она выключает проигрыватель. На пластинке остается царапина. Единственное, чего ей хочется, — это заплакать.
Как только пластинка останавливается, дети разворачиваются. Они в упор смотрят на нее. Они чудовища. Она бесконечно устала.
— Спасибо, — выдавливает она из себя, — что вы пришли. Все, чтобы поздравить Томаса. Теперь пусть кто хочет, остается смотреть фильм, а остальные могут идти.
И пока она пристраивает проектор и развешивает полотно, все дети уходят.
Никто не благодарит за праздник. Никто не прощается. Они просто уходят. Все, кроме Юхи и Йенни. Мама Томаса устало поднимает голову.
— Очень мило, что вы решили остаться, Юха и Йенни, но вы тоже можете идти, спасибо за доброту.
И она сидит, поникнув, посреди комнаты, у проектора. Волосы, прежде собранные в тугой пучок, упали на лицо. Краска потекла. Повсюду некрасиво разбросаны шарики и одноразовые тарелки.
«Вот так уходит день от нас, уходит безвозвратно» — новый роман скандально известного писателя, драматурга, шоумена и почетного гомосексуалиста Швеции Юнаса Гарделя.Гардель играет мифами и символами массового сознания, показывая, что фетиши нашего быта на самом деле не заполнены никаким смыслом. Нарушена причинно-следственная связь: не потому всюду подсвечники, что Рождество, а потому Рождество, что всюду подсвечники.Помещая «маленького человека» и его серые будни в центр повествования, автор дает очень точную картину состояния общества.
Шведы оказались любителями копаться в нездоровых семейных отношениях, мрачно шутить (героиня «Cheek to cheek» Юнаса Гарделя работает в похоронном бюро и встречается по объявлению со звездой шоу-бизнеса «для серьезных отношений») и культивировать смерть (два из шести представленных произведений называются «Отцеубийство» и «Воля к убийству»). Кроме того, они действительно умеют писать пьесы — то есть хорошо прорабатывать структуру, вырисовывать характеры и закручивать интригу. Правда, без фирменной тоскливой флегматичности не обошлось, а потому монолог героя «Европы утром и вечером» Розы Лагеркранц, который едет в поезде и рассказывает, какая сука его жена, занимает семь страниц.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.