Детство - [21]

Получается, не произошло ничего особенного.

Я уже умел читать и писать, и надеялся, что мне выпадет случай блеснуть этим в первый же день. Ну, хотя бы немножко! И я очень ждал перемены, когда прозвонит звонок с урока и на урок. Мечтал воспользоваться новым пеналом и двумя отделениями новенького ранца.

Нет, этот день не оправдал моих ожиданий, а нарядную одежду, в которой я красовался, дома придется снять и убрать в шкаф до следующего торжественного случая. Я немного посидел с мамой на кухне и поболтал с нею, пока она готовила обед. Мне нечасто выдавался случай побыть с ней наедине средь бела дня, тем более после того, как мы с ней только что пережили вместе такое важное событие, поэтому я воспользовался такой возможностью на всю катушку и болтал не умолкая.

— Вот бы у нас была кошка! Я бы тогда с ней играл, — сказал я. — Мы не можем завести кошку?

— Было бы здорово! — сказала мама. — Я тоже люблю кошек. С ними весело.

— А папа? Значит, он не любит кошек?

— Не знаю, — сказала мама. — Во всяком случае, не так, как я. Кроме того, он, наверное, считает, что с кошкой много хлопот.

— Но я же сам могу ухаживать за ней, — сказал я. — Мне это ничего не стоит.

— Знаю, — сказала мама. — Поживем — увидим.

— Поживем да поживем! — сказал я. — Но если Ингве тоже захочет кошку, тогда нас уже трое за то, чтобы ее завести?

Мама засмеялась.

— Все не так просто, — сказала она. — Так что наберись терпения. Как знать, может, и получится.

Она положила очищенную морковку на доску и стала ее резать, потом высыпала с доски в большую кастрюлю, в которой уже варились большие кости и куски мяса. Я стал смотреть в окно. Сквозь дырочки в оранжевой занавеске, которую связала мама, я видел, что на дороге сейчас пусто, как всегда в это время дня.

Внезапно остро запахло луком, и я обернулся к маме. Она как раз чистила луковицу, держа ее на отставленной руке, глаза у нее слезились.

Повернувшись снова к окну, я увидел Гейра, он бежал вниз по дороге. Он тоже уже переоделся в обычную одежду. В следующий миг в приотворенное окно долетел скрип его ботинок по гравию, он подбежал к нашему крыльцу и позвал:

— Карл Уве, пойдешь гулять?

— Пойду погуляю, — сказал я маме, соскакивая со стула.

— Погуляй. Куда вы пойдете?

— Еще не знаю.

— Далеко не уходите.

— Ладно, — пообещал я и побежал, открыл дверь, чтобы Гейр не ушел, подумав, что в доме никого нет, крикнул ему «Здорово» и надел кроссовки.

— У меня есть коробок спичек, — сказал он тихонько, похлопав себя по карману шортов.

— Да ну! — сказал я так же тихо. — Где ты их взял?

— Дома. Лежали в гостиной.

— Ты стырил?

Он кивнул.

Я распрямился, вышел из дома и закрыл за собой дверь.

— Надо что-нибудь зажечь, — сказал я.

— Ага, — сказал он.

— А что?

— Да не все ли равно! Что-нибудь найдем. Коробок полный. Можно много чего поджечь.

— Только где-то, откуда дым не видно, — сказал я. — Пойдем на гору?

— Можно и на гору.

— И надо захватить что-нибудь, чем тушить огонь, — сказал я. — Погоди, я сейчас принесу бутылку воды.

Я снова вернулся в дом, скинул обувь и поднялся по лестнице наверх к маме, она обернулась, услышав меня.

— Мы идем в лес, — сказал я. — Мне надо бутылку с водой.

— Может быть, лучше соку? Хочешь, я дам? Как-никак у тебя первый школьный день.

Я замешкался. Нужна была вода. Но это может насторожить, потому что я всегда предпочитал сок. Посмотрев на маму, я сказал:

— Нет. У Гейра вода, так что я тоже возьму воду.

При этих словах сердце у меня учащенно забилось.

— Как хочешь, — сказала она, взяла из шкафчика под мойкой пустую бутылку из-под сока, зеленого, почти непрозрачного стекла. Наполнила ее водой, завернула крышку и подала мне:

— Хочешь взять с собой пару бутербродов?

Я подумал.

— Нет, — сказал я. — Хотя да. Два с печеночным паштетом.

Пока она доставала и отрезала хлеб, я пошире открыл окно и высунулся наружу.

— Сейчас приду, — крикнул я.

Гейр серьезно посмотрел на меня и кивнул головой.

Когда она намазала бутерброды и завернула в пергаментную бумагу, я сунул их вместе с бутылкой в пластиковый пакет и побежал к Гейру. Скоро мы уже поднимались в гору. От жары асфальт на обочине размягчился и крошился. Там, где ездили машины, он был крепче. Бывало, мы, как кошки, растягивались на асфальте, чтобы пожариться на солнце. Но сейчас было не до того.

— Можно мне на них посмотреть? — спросил я.

Гейр остановился и выгреб из кармана коробок. Я взял его в руку и потряс. Совсем еще полный. Затем я его открыл. Все головки у них были красные.

Поскорей бы зажечь огонь! Поскорей бы огонь!

— И правда совсем новый, — сказал я. — А дома не заметят, что ты его взял?

— Да ну нет, — сказал он. — Вывернусь, если что. Пусть попробуют доказать!

Мы подошли к дому Молдена и ступили на тропинку. Трава была сухая и желтая, местами бурая. У Гейра строгой была мама, а папа добрым. У Дага Лотара оба были добрые, разве что папа чуть-чуть построже. У остальных строгим был папа, а мама добрая. Но ни у кого папа не был таким строгим, как у меня, уж это точно.

Гейр остановился и нагнулся с коробком в руке. Он вынул спичку и хотел уже чиркнуть о коробок.

— Ты что? — остановил я его. — Не здесь же! Тут все увидят.