Детство и отрочество в Гиперборейске, или В поисках утраченного пространства и времени - [5]

Через два дня им в садике гонят глистов. На завтрак дают молоко и картошку с селедкой – глисты этого не любят – и порошок с лекарством, а потом всех вместе сажают на горшки. Все здесь ново, непривычно, но и много интересного. Места в этом садике намного больше, чем в ленинградском.

У Ани заболело горло, и, хотя температуры нет, мама решила оставить ее дома. Они живут на втором этаже, а на третьем, в квартире над ними, временно находится лаборатория геологоразведки, которой заведует папа. Мама тоже там работает, пока это очень удобно, а потом она найдет другую работу. Сначала Аня играет с лисой и куклой, которую папа купил к ее приезду. Кукла очень большая, намного больше лисы, так что она, конечно, мама, лиса – дочка, а Аня воспитательница. Потом Аня решила посмотреть новую книжку с картинками, потянула ее с сооружения из двух полок, стоящего на письменном столе в углу, полка накренилась, и с нее посыпались книжки – прямо на стоящую между столом и кроватью электроплитку с раскаленной спиралью. Мама оставила ее включенной, чтобы Ане не было холодно. Книжки загорелись. Аня первым делом выдернула шнур из розетки, потом побежала к телефону, стоящему на обеденном столе: «Позвоните по этому номеру!» У них с лабораторией параллельные телефоны. «Мама, у нас пожар!» Потом схватила со стола графин с кипяченой водой и, секунду поколебавшись, стакан (ее всегда ругают, даже ставят в угол за то, что она пьет воду из горлышка) и побежала к плитке. Теперь, когда плитка выключена, книжки горели не так сильно, но пламя перекинулось на белую занавеску на спинке кровати, – теперь у них такая же железная кровать с занавесками, как у тети Шуры, только без подзора и подушечной пирамидки, – и стремительно разрасталось. Аня быстро налила воду в стакан и начала поливать горящую занавеску и книги. Один стакан, другой, третий… Когда в комнату вбежала мама, пожар был уже потушен. Мама велела Ане одеться потеплей и взяла ее с собой в лабораторию. Аня любит ходить в лабораторию. Ей нравится смотреть, как лаборантки титруют, и вода в колбе меняет цвет. Папы сегодня нет, но когда он там и у него есть время, он показывает ей фокус «фараоновы змеи»: поджигает спичкой кусочек какого-то вещества, и оно начинает расти, превращаясь в огромную змею с пестрой кожей. Но больше всего Аня любит шипучку, которую для нее готовят в мерном стакане мама или Ядвига Леонтьевна, которая живет в квартире напротив лаборатории, или их соседка Екатерина Андреевна, которая занимает в их квартире третью комнату. Этот кисло-сладкий шипучий напиток куда лучше, чем приторное ситро.

7

Кончилась зима, сошел снег. Мама с папой говорят, что надо больше бывать на свежем воздухе. Аня выходит во двор с мячом. У них большой двор, общий на два трехэтажных дома. Никого нет. Она начинает пинать мяч, как мальчишки, когда они играют в футбол. Неплохо получается. Она подпинывает мяч, он летит все дальше, Аня мчится вдогонку. И вдруг видит впереди ряд белых простынь, перегораживающих двор. Откуда они взялись? На одной из них грязный след от мяча. Здорово! Аня отводит мяч в сторону и с размаху бьет ногой – раз! Еще одно пятно. Два! Еще одно. Весело! Она бьет по всем простыням по очереди, и вдруг кто-то хватает ее за руку. «Ты где живешь?» Делать нечего, она ведет толстую короткую женщину с усталым лицом и гладко убранными назад серыми волосами в свой подъезд. «Вот скажу папке-то, он тебя вспорет, будешь знать!»

Папа открывает дверь, нахмурившись, слушает тетку. Отсылает Аню в комнату. Через некоторое время хлопает входная дверь, и папа возвращается к Ане. Она уже знает все, что он ей скажет. Она раскаивается, но что делать? Теперь уже папа ведет ее за руку в подъезд, где живет эта тетя Вера. «Вера Анисимовна, Аня хочет перед вами извиниться». Аня совсем не хочет, но понимает, что надо, раз виновата – ведь тетя Вера стирала-стирала, а она… «Тетя Вера, простите, я больше не буду», – бурчит Аня. «Первый раз прощается». Тетя Вера вытиряет руки фартуком, за спиной у нее Инька, чуть поменьше Ани. Он всегда выходит во двор бегать с куском черного хлеба с маргарином и куском сахара. Аня никогда не ела маргарин, только сливочное масло. И комбижир у Ани дома никогда не покупают, только топленое или растительное масло. Иногда топленое продается прогорклое, но мама все равно покупает и перетапливает его. Мама не разрешает гулять с куском хлеба. «Надо поесть дома, а потом идти гулять». Ее отпускают гулять, а других – бегать. «Анька, айда бегать!» И еще ребята здесь говорят не мама и папа, а мамка и папка, как будто их родители плохие, а кукол называют катьками.

Как только высох асфальт перед домом, девочки начали играть в классики. Аня быстро научилась и в простые классики, и в более сложные, когда на асфальте рисуют как будто человечка из квадратов. Еще мелом можно писать на асфальте слова. Аня почти не знает букв, мама против того, чтобы учить ее раньше времени: пойдет в школу – научится, а пока пусть играет, гуляет побольше. Нечего растить вундеркинда. Но Аня уже умеет писать мама, папа и свое имя с «я» задом наперед. Сегодня к их дому пришла играть Галя Бяширова из бараков. Она учится в первом классе. Г аля пишет на асфальте свое имя и другие слова: дом, двор, машина. Сразу столько новых букв!