Детские годы в Тифлисе - [3]
Вечером решила пробраться к маме.
Она сидела в кресле, опустив руки на колени. Бедная мамочка – у неё такое грустное лицо. Она что-то шептала. Тихонько подошла к ней.
– Как страшно! Боже мой, как страшно! – сказала мама, и по щекам её потекли слезы.
Я бросилась к ней, упала на колени, захлебываясь от плача, стала целовать холодные пальцы.
– Ты не бойся! Я с тобой! – плача, утешала маму. – Я тебя никогда не оставлю!
Она гладила меня по голове, целовала мокрое от слез лицо.
Испуганно посмотрела на неё. Но ведь у мамы такие хорошие ясные глаза. Почему она не видит?
Придвинувшись, сажусь около неё, прижимаюсь к коленям. – Ты не бойся! Ты не бойся! Я с тобой!..
Две мои сестры – Наташа и Соня, брат Витя наконец вернулись с дачи.
Кинулась навстречу.
– А у нас девочка!.. – Конечно, лучше бы мальчик. Девчонки только визжат, – говорит Витя. – Мысленно согласилась с ним. Мне не хватает мужского общества.
– Ну что ж, что девочка, – степенно вмешивается Наташа. – Вот, когда родилась ты, мы тоже кричали: «Не хотим девчонку. Зачем она нам?» А вот теперь выросла и ничего себе.
– Конечно, мальчик был бы лучше. Но девочка ничего. Надо мириться, – говорит Соня, поджимая губы.
– Эх, ты, Рейнеке-лис. Всегда лисишь, – смеётся над ней Витя.
В доме весело и шумно. Маме лучше. Она может читать. Больше всего шума от Вити. Смеётся так заразительно, что вокруг смеются.
Он уже учится в гимназии. По-моему, он самый красивый мальчик на всём белом свете. У него длинные брюки, пояс с большой медной бляхой. Когда вырасту буду носить такую бляху.
По вечерам он уходил в театр. Возвращаясь, долго пел и танцевал, подскакивая, выбрасывая ноги в разные стороны.
– Ну и память, говорят о нём. Как у артиста.
С гордостью смотрю на него. Гляжусь в зеркало. Стараюсь подражать. Не получается.
Наташа строга и задумчива. Не отходит от мамы. Подолгу читает ей вслух. Она тоже учится в гимназии, носит форменное платье с черным фартуком. Завидую фартуку! Ничего нет прекраснее фартука! У Наташи коротко стриженные волосы с пробором на бок. Мечтает о косе. Огорчается: каждый год стригут под машинку.
У Сони тоненькое лицо, торчащие дыбом короткие волосы. Ни с кем не ссорится. В разговоре соглашается со всеми. – Эх, ты, лисичка-сестричка, посмеивается Витя.
– Не трогай Соню. Она умная, – назидательно говорит Наташа. – Сколько знает сказок и стихов. Не зря её любит Бабо.
Бабо – мама отца. Тоненькая, ходила в грузинском костюме. Лицо поражало красотой. Говорила тихо, но все слушались её. Бабо командовала домом. Даже мама слушалась её.
Часто Бабо закрывалась в своей комнате на ключ. Тогда говорили шепотом: – Тише! Бабо работает. Не мешайте ей писать!
Она часто читала Соне сказки. Заставляла читать стихи вслух. За это Бабо позволяла Соне играть её кольцами, которые были на всех пальцах.
Как-то Бабо сказала Соне:
– Когда станешь невестой, подарю тебе кольцо с красивым камушком.
– А если умрешь? – не задумываясь, спросила Соня. – Кто же мне подарит кольца?
Бабо смутилась.
– Тогда скажу тёте Кате – она подарит.
– Соня! Что ты говоришь? – рассердилась мама.
– Она ведь не понимает. Слава богу, дети не знают, что такое смерть, – заступается за Соню Бабо. Гладит Соню по голове.
Соня – любимица Бабо. Мы это знаем, но не обижаемся. Бабо и нас любит.
К нам домой заходят Витины товарищи. Когда они здесь, всем весело. Наташа и Соня играют. Доносится: – Не мешай нам! Ты ещё маленькая.
Что же мне делать? Играть с девочкой? С ней скучно.
Люблю вертеться перед зеркалом. У меня черные глаза, золотые волосы, которые вьются на концах.
– Плохо моешь глаза, – смеется надо мной Саша-джан.
Бегу к умывальнику, начинаю тереть глаза мыльной пеной. Мыло щиплет. Громко кричу, бегая по дому. Нянька хватает за руку, моет лицо под краном.
– Что ты всё перед зеркалом вертишься, – смеётся надо мной Витя.
– Одна дама на улице сказала, что я красивая, – с гордостью говорю я.
– Красивая? Прямо из Зоопарка! Настоящая мартышка!
«Маймун, маймун, попляши! У тебя лапки хороши!» – припевает Витя. Подхватив меня на руки, ловко подбрасывает над головой.
Визжу. Что, если уронит?
Глава 2
Всегда стремительно! Только вперед!
Жажда жизни, движения проявилась как мне исполнилось пять лет.
В память врезался один день.
Недалеко от нашей дачи в Нальчике протекала горная река в окружении множества ручейков. Посередине речки на горке – островок, заросший молодым леском, теснившим старую избушку, заросли кустарника.
Клавдия Ивановна Рогожина
Александр Михайлович Аргутинский-Долгорукий
Вот туда-то мы и решили пойти с Санькой, которая в это лето поехала с нами на дачу.
– Возьмем с собой Ляльку? – предложила она.
– Что ты! Господь с тобой! – поджимая губы, как нянька. – Она ещё ходить не умеет. Ежели с ней что-нибудь случится?
Лялька сидит на полу, перебирая кубики, вслушивается в спор. Она моя неразлучная любовь! Забыла, что у неё когда-то были тоненькие, как у лягушонка, ручки и ножки, сморщенное личико, пискливый голос. Теперь у неё большие черные глазки, хрупкие черты лица, розовые пальчики. Смеётся, когда видит меня, тянет ручонки.
Когда, сморщив мордочку, плачет, думаю, что её обижают, сжав кулаки, бросаюсь на обидчика:
