Детская библиотека. Том 45 - [20]

— А если они не подчинятся?

— Применим силу.

— Легко сказать!

— Не трусь. Справимся. Самое главное, узнать где. А все остальное чепуха.

Отодвинув доску в заборе, двое первых «неизвестных» скрылись из виду.

Двое вторых забеспокоились и тоже подбежали к забору. Они прилипли к щелям между досками и затаили дыхание.

Двое первых пересекли огород, подошли к домику и застучали в дверь. На крыльцо вышел взлохмаченный верзила в красной майке и белых тапочках.

— Вы сегодня рано, — удивился он.

— Чтобы нас не выследили, — буркнул первый.

— Потому и рано, — добавил второй.

— Милиция? — забеспокоился верзила.

— Хуже, — сказал первый, — свои.

— А-а, — повеселел верзила. — Чихнем и забудем!

Он гостеприимно раскрыл дверь:

— Может, подзаправитесь? Все свое: молоко, мед…

— Работу кончать надо, — хмуро сказал «неизвестный».

— Хвалю! Сам такой! У меня тоже дело на первом плане. Закон жизни!

Двое первых «неизвестных» прошли в глубину двора.

— А я-то думал… — сказал один из преследователей другому. — А они, оказывается, Усатому огород копают. Пошли, Лешка!

Мишка и Лешка побрели к речке, а «мелкие хулиганы», скинув рубахи, стали уныло ковырять лопатами сухую, каменистую землю.

Глава седьмая Скифский курган

Скифы жили давным-давно. Но они оставили неизгладимый след в школьном учебнике «История древнего мира». Кто из мальчишек не бредил знаменитыми скифскими курганами, великое множество которых разбросано по всей стране?!

И вот Мишка нашел скифский курган.

Все великие открытия начинаются с пустяков. Великий Ньютон открыл закон всемирного тяготения, увидев яблоко, упавшее с яблони на землю. Не менее великий Архимед открыл свой знаменитый закон, сидя в ванне и внимательно наблюдая, как вода, вытесненная его телом, переливается через край. Торичелли, ученик прославленного Галилея, открыл атмосферное давление, два часа простояв около насоса, вода в котором поднималась за поршнем на высоту не более десяти метров. Многие пустяки ведут нас к большим открытиям. Только эти самые пустяки надо вовремя заметить.

Однажды Мишка обратил внимание на камешек, который скатился с невысокого холма на берегу реки. Достаточно было взобраться на холм, чтобы определить, что это не холм, а курган. Что ни говори, курган — это все-таки курган, а холм — это холм. Бывает, просто чувствуешь, а объяснить трудно. Если б Мишка сумел объяснить, почему эта гора — курган, а не холм, то, наверное, появился бы какой-нибудь закон курганов. И тогда определить курганы было бы проще простого.

Лешка никак не мог поверить, что это место, которое он видел сотни раз, не что иное, как один из доселе не известных скифских курганов. Но Мишка сумел его убедить.

— Мало ли что ты видел! — говорил он ему. — Ты вот тысячу раз поднимался к себе на четвертый этаж. А сколько ступенек до вашей квартиры?

— Ступенек? — растерялся Лешка. — Наверно, шестьдесят…

— Семьдесят пять! — торжествующе заявил Мишка. — Наблюдательность для археолога — самое главное!

— А я и не спорю, — оправдывался Лешка. — Только странно, почему больше никому в голову не пришло, что это скифский курган?

— Чудак человек! — удивлялся Мишка. — Должен радоваться, что никто раньше не догадался, а ты… В том-то и дело, как говорил Айсинг, ходим мы с тобой по историческим местам и глазами хлопаем.

— Ладно, я тебе верю. Но вот как нам незаметно этот курган разрыть? Здесь вокруг всегда народу пропасть.

— Чепуха, — оживился Лешка. — Скажем, что червей копаем.

— Целыми днями-то? — усмехнулся Мишка.

— А кому какое дело! Пусть, кто что хочет, то и думает. Наше дело сказать, что червей, а там пусть.

— Нет, так не выйдет, — помрачнел Мишка. И вдруг оживился: — Лучше так… Лежишь себе на кургане, вроде загораешь, а сам копаешь сколько влезет. А если кто подойдет, лопату под песок. А?

— Точно, — заулыбался и Лешка.

В тот же день начались раскопки. Работа подвигалась, как говорится, со скрипом. Это только сказать легко — «лежишь себе на кургане, а сам копаешь»! Солнце печет, пыль в рот лезет, плечи ноют. А глаза — кажется, еще чуть-чуть и вывихнешь, потому что все время коситься приходится то направо, то налево — нет ли какой опасности. И результаты хуже некуда. За целый день крохотную ямку вырыли: курган сплошь из песка. Вроде радоваться нужно, не так тяжело копать. Зато сколько ни копай, все тут же засыпается. Песок так и течет, как вода, хоть запруду ставь.

Но Мишка не унывал.

— Видал? — говорил он Лешке. — Мы копаем, а никто даже и не замечает, что мы ведем важную научную работу. И речка рядом — искупаться всегда можно.

Насчет речки Лешка соглашался. Он тоже считал — что ни говори, а у скифов голова работала, знали, где курган поставить.

Но находок все не было и не было.

Мишка доказывал, что это в порядке вещей.

— Вот когда весь курган раскопаем, — говорил он, — и копнем еще землю метра на три, тогда только держись! Сабли из стали, секрет изготовления которой давно утерян, сбруя конская, золотые монеты и вазы. Любой музей с руками оторвет. — И поспешно добавил: — Сабли оставим себе!

Но Лешку, который понял, как трудно лежа на животе разрыть весь этот большущий курган, сабли уже не волновали, и он все чаще и чаще оставлял Мишку одного и бегал на речку, как он говорил, окунуться. Окунался он всегда не меньше часа. Когда Лешка возвращался, Мишка шипел, как проколотая камера: