Дети змей, дети волков - [34]

– И когда я увидела вас, мне все стало ясно. Именно для того, чтобы спасти ваши жизни, все это нужно было. Только для того, чтобы не позволить вам умереть, меня вырвали из лона родных земель, лишили всего, что было дорого мне и близко. За вами обоими, Ренэйст из рода Волка, кроется куда больше, чем ты думаешь. Сколько бы вопросов ни было у наших народов, вы – ключ ко всему.

– Радомир и я? Но почему? Для чего мы являемся ключом?

– Слишком много вопросов. Одним лишь богам ведомо то, что хочешь ты знать. Нам же оно откроется, когда исполните вы то, что вам предначертано.

Слова ее звучат вовсе не утешительно. Лишь куда больше вопросов порождают они в груди у Ренэйст, путают только сильнее. Хмурит она светлые брови, сводит на переносице и комкает в ладонях старую свою одежду. Если они – ключ, то от какого замка? И почему же именно они с Радомиром? Словно бы нет больше других солнцерожденных и луннорожденных, кто мог бы… Да только она и не знает, что «мог бы». Мойра и сама не знает, для чего привело их к горам, которые называет она своими.

Открыть всю правду сумеет для них только лишь то, что грядет. Лишь только увидев, они все поймут.

Распахнув дверь, вернувшийся Радомир остается на пороге, уперев руки в бока. Алый кафтан, подпоясанный тонким коричневым ремнем, украшенным золотой бахромой, ему как нельзя к лицу. Ведун и сам знает это, он опирается одной рукой о дверной проем, а второй взмахивает, указывая на всего себя:

– Так-то лучше! Хоть на человека стал похож.

На тощем солнцерожденном кафтан выглядит так, словно бы в него сможет поместиться еще один Радомир, только вот самого ведуна это явно не беспокоит. Он доволен и даже весел, грядущее окончание их пути лишь радует его. Не знает Ренэйст, как скоро наступит это окончание, но и ей хочется верить, что все, через что они прошли, было не напрасно.

Красуясь, проходит ведун в дом и, пока Мойра ритмично хлопает в ладоши, крутится, показывая себя со всех сторон. Ренэйст смеется тихо; поведение его напоминает ей Ньяла. Тот тоже привлечь к себе внимание любит, хвастовство у него в крови. Из всех сыновей Олафа ярла лишь один только Ингве отличается спокойным и вдумчивым нравом. Остальные же… Что же, глядя на них, сразу ясно становится, что друг другу они приходятся братьями, и доказательством этому будет далеко не только рыжий цвет волос, которым каждый из них обладает.

Когда Ньял и Радомир встретятся, они невзлюбят друг друга с самого первого раза. Правда, не знает Ренэйст, что судьба их уже свела на поле боя при Большеречье. Встреча их пусть и была кратковременной, да только Ньял уж точно запомнил столп огня, которым ведун оттеснил его от сбежавших в лес людей.

Теперь все это такое далекое и бессмысленное. Насилие, увиденное Ренэйст во время их путешествия, привело ее к мысли о том, что всем им нужно попробовать еще раз. При помощи Радомира, она уверена, им удастся убедить оба народа в том, что им придется сосуществовать в мире – или же продолжить ненавидеть друг друга.

– Даже не верится, что пора уходить.

Ей кажется, что она говорит слова эти совсем тихо, только вот Радомир и Мойра смотрят на нее пристально. Ренэйст, облизнув губы, расправляет плечи, стараясь казаться уверенной, и повторяет чуть громче:

– Мы словно только пришли сюда, а теперь должны уходить. Тяжело покидать безопасность, зная, что впереди ждут новые испытания. Да и… будущее страшит меня. Не знаю, смогу ли справиться с тем, что ныне происходит на моей родине.

Опустив голову, Ренэйст смотрит на носки своих новых сапог и ждет, когда же Радомир начнет смеяться над ней. Вместо насмешек подходит он ближе, кладет ладонь на ее плечо и смотрит внимательно. От одного лишь взгляда ее посещает мысль о том, что знает солнцерожденный куда больше об их будущем, чем она только может подумать.

– Мне тоже страшно, – произносит он тихо, – но мы должны пройти сквозь страх снова, чтобы сделать то, для чего проделали весь этот путь. Кроме нас никто не сможет больше это сделать.

Но что именно – это? Почему кажется ей, что говорит Радомир вовсе не о путешествии?

Взгляд его обладает некой магией, заставляющей Ренэйст почувствовать прилив сил и уверенности. Дети Одина не боятся ни смерти, ни трудностей. Она уже прошла испытание и доказала, что достойна подняться в чертог Всеотца, погибнув на поле боя. Это лишь плаванье, да и если корабль принадлежит луннорожденным, то точно нечего ей бояться.

Однако тревога не покидает ее целиком. Она остается где-то под короткими волосами, так глубоко, что не смогла бы Ренэйст достать ее, даже если бы размозжили ее череп на две части. Будет она с ней до тех самых пор, пока все это не закончится, а сейчас кладет Волчица руку на плечо ведуна в ответ, сжимая крепко и смыкая губы плотно. Должна она показать, что готова ко всему, что только приготовили для них мертвые боги.

Да даже если хоть кто-то из них жив, к их испытанию она будет готова не меньше.

– Вот, – приблизившись, вкладывает Мойра в руки Ренэйст тяжелый мешочек из синей бархатной ткани. – За это у торговцев купите вы теплую одежду для северных холодов. На базарах Дениз Кенара опаснее, чем во всем Алтын-Куле, вместе взятом, потому будьте осторожнее.