Дети Йеманжи - [73]
– Ты можешь её открыть!
– Не могу! Не буду!
– Эшу!
– Всё, женщина, я ушёл!
Он выдернул ладонь из пальцев Эвы, глубоко засунул руки в карманы рваных джинсов и, не оглядываясь, зашагал вниз с холма мягкой походкой капоэйриста. Эва в отчаянии посмотрела на него, дёрнула за ручку двери – и чуть не опрокинулась навзничь: дверь оказалась не заперта.
– Эшу!!!
Он оглянулся. И изменился в лице, глядя на приоткрывшуюся дверь. Не давая брату опомниться, Эва вновь схватила его за руку и увлекла в тенистый полумрак дома. Почти бегом они пересекли пустой магазинчик, чудом не опрокинув гипсовую, в человеческий рост статую Ошала в белых одеждах, напугали кошку, с воем вылетевшую на улицу, задели допотопный телефон, по которому Ошосси той страшной ночью слушал разговор двух сестёр, – и Эва потащила Эшу, упиравшегося, словно мальчишка, вверх по узкой деревянной лестнице. Старые ступени угрожающе скрипели. Перила грозили проломиться. В солнечном луче плясали ополоумевшие пылинки.
– Нет! – хрипло, уже с настоящей угрозой сказал Эшу, оказавшись перед маленькой дверью наверху. Но Эва уже толкнула эту дверь и шагнула внутрь.
Она сразу же увидела отца. Он стоял спиной к ней – высокий, широкоплечий, с подтянутой, несмотря на возраст, фигурой. Утреннее солнце, входившее в распахнутое окно, играло в его курчавых, наполовину седых волосах, на смуглых плечах: дон Каррейра ещё не надел рубашку. На скрип двери он не обернулся.
Жанаина сидела на развороченной постели, обхватив руками колени, в длинной, старомодной ночной рубашке небесного цвета, с белым кружевом по подолу, напоминающим морскую пену. Чёрные, с нитями седины, вьющиеся и густые волосы были откинуты за спину. Под голубой тканью рубашки очерчивались груди – тяжёлые, уже провисшие груди рожавшей и кормившей женщины. Ноги – неожиданно худые и изящные, с тонким браслетом из синих и белых бусин на левой щиколотке, – скрещивались на смятом одеяле. Рядом с ней, на стене, в рамке из морских ракушек, висел нарисованный Эвой портрет бабушки Энграсии: юной, прекрасной, в сине-белом наряде Йеманжи.
Жанаина повернулась к двери раньше, чем это сделал отец, – и на её лице появилась слабая улыбка. Сеточка морщин легла возле глаз – пронзительно-синих, молодых и насмешливых.
– Эвинья, девочка моя! Наконец-то!
Отец обернулся. Эва встретилась с ним взглядом. С недоумением подумала про себя: почему она ничего не чувствует, глядя сейчас на чужого человека, которого восемнадцать лет называла отцом?
– Эва! Что ты здесь делаешь? – спокойно, не повышая голоса, спросил он. Эва заметила и оценила отцовское самообладание. И ответила ему в тон:
– Я пришла к своей тёте.
– Жанаина, ты обещала мне…
– Ты взял с меня слишком много обещаний, Ошала, – низким, задумчивым голосом сказала она. – Но все их я исполнила. Я никогда не звала к себе эту мою дочь.
– Эва – не твоя дочь!
– Все твои дети рано или поздно становятся моими.
– Ты не посмеешь!..
– Боже, почему ты такой болван?.. – с искренним сожалением спросила Жанаина, глядя на мужа так, словно видела его впервые. – Всё уже решилось без меня! Без нас с тобой! Клянусь, я ничего не делала. Сам знаешь, мне в эти дни было не до того… – Она снова улыбнулась, на этот раз без всякого лукавства. В синих глазах мелькнула горечь.
– Уже утро, Ошала, – устало сказала Жанаина. – Тебе пора заняться своими делами. Бизнес не ждёт, не так ли? Уходи.
– Жанаина, мы не закончили! – В голосе отца зазвенел металл. – Мы…
– Закончили давным-давно, – безмятежно перебила она. – Тебе нечего мне сказать. Ступай и оставь меня с моей дочерью. Я много раз говорила тебе: ты напрасно вынуждаешь Нана рожать детей. Она не знает, что с ними делать и для чего они нужны. Нельзя просить у человека то, чего у него нет. Ступай. Уже утро. Ко мне пришли мои дети.
Отец стоял неподвижно. Эва не видела его лица. Жанаина встала, сняла со спинки дряхлого стула белый пиджак и протянула мужу. Тот взял его, не сводя с женщины взгляда. Та улыбнулась – мягко, без гнева, без сожаления. И отвернулась к окну. И стояла, глядя на улицу, пока «мерседес» дона Каррейра не скрылся на вершине холма в розоватой утренней дымке.
– Всё это время он приходил к тебе? – тихо спросила Эва.
– Да, бывал иногда, – не оборачиваясь, отозвалась Жанаина. – Что ж… Он мой муж.
– Муж?..
– Ошала никогда не просил у меня развода.
– Но…
– …и не захотел жениться на твоей матери. Не подумай, что я горжусь этим, дочь моя. – Отвернувшись от окна, Жанаина внимательно и грустно посмотрела на Эву. – Мне никогда не хотелось делать больно Нана. Она всё же оставалась моей сестрой… хотя ей было на это наплевать. Мы обе были совсем молодыми, когда она решила, что сможет воспользоваться моим мужем во много раз лучше, чем я. Что она получит от Ошала… как же она тогда сказала?.. двести пятьдесят процентов прибыли, – в то время как я не смогла даже «отбить себестоимость». И тут она оказалась права. Что ж… Для Нана всё, что происходит здесь и здесь, – Жанаина лёгким движением коричневой руки коснулась поочерёдно своей груди и развороченной постели, – не имеет никакого значения. Значит, и боли причинить не может.
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Действие рассказа происходит во вселенной "стандартных миров". Рассказ является самостоятельным произведением, но его сюжетная линия пересекается с основной линией серии "Время обрабатывать камни". В нем рассказывается о судьбе одной из героинь этого романа.
Тами всю жизнь мечтала попасть на свою историческую родину – планету Тигеду. И вот наконец ей представился такой шанс. Но прежде чем отправиться в космическое путешествие, ей предстоит пройти Тест. В чём он заключается, Тами остаётся только догадываться. Но доберётся ли она до места назначения?..
Рассказ о жизни в мире разделённом на две зоны: Зону Насаждения и Зону Разума.
Фантастический полушуточный рассказ, небольшая фантазия о возможном будущем с вкраплениями сюрреализма и тенью сарказма.
Рассказ о будущем развитии нашей цивилизации и о событиях, происходящих в далёком 2357-ом году.
В детстве практически все мечтают о космосе, о его бескрайних просторах и бесконечных тайнах. Но в звездные команды попадают только лучшие из лучших. На космическую станцию Нео, прибыл подготовленный экипаж для изучения новых данных о планете Венера. Казалось, что все идет своим чередом, по обычному расписанию. Но странные сбои в аппаратуре вынуждают команду направить свои исследования совсем в другую сторону.
В Городе Всех Святых правит древняя африканская магия. Люди легко становятся богами, боги на каждом шагу вмешиваются в судьбы людей… Эва Каррейра учится в университете Сан-Паулу, устраивает личную жизнь, ждёт каникул. Но ночью гремят барабаны макумбы – и обычная студентка становится ориша Эуа, ласковой богиней дождей и превращений! От неё ждёт помощи красавица Ошун, в сны которой вторгаются чудовищные видения из далёкого прошлого. Эва должна помочь подруге. Она вступает в битву, не зная, что ей предстоит война против собственной матери…
На бразильский город Всех Святых обрушивается эпидемия. Страшная болезнь косит людей. День и ночь барабаны взывают к Обалуайе – но Святой неумолим: ведь люди города оскорбили его невесту! А Габриэла, студентка из Рио-де-Жанейро, даже не догадывается о том, кто такой на самом деле её знакомый из Фейсбука. Приоткрыть дверь в загадочный мир древней африканской магии Габриэле помогает подруга – Эва Каррейра. Ориша Эуа. Сестра Обалуайе.