Дети Йеманжи - [51]
– До этого случилось ещё много чего, – слегка осмелев, продолжила Эва. – Шанго и его… женщины. Эшу и Ошун, которые обидели Оба. Ошосси… дал слово и не сдержал его. Обалу изуродовал Ошун. Марэ дал денег Ошосси, зная, на что они пойдут.
– Все дети вели себя плохо, – с хмурой усмешкой подытожил Огун. Эва тихонько погладила его по плечу.
– И… ты тоже?
– Я не думал, что мать знает, – после долгого молчания хрипло сказал он. – Это было давно. Я не понимаю, кто… Кто и зачем захотел сделать ей… так больно. Через столько лет.
Эва почувствовала, что больше ни о чём спрашивать не надо. По крайней мере, сейчас. «Мы поговорим потом, – подумала она. – Он мой брат. И мы поговорим обо всём после. Если он захочет. А сейчас…»
Стрекочущий, как пулемёт, грохот двигателя разорвал тишину. Мотоцикл Эшу, дёргаясь и виляя, ворвался на земляную площадку перед домом, остановился и медленно, словно живой, начал заваливаться набок. Эва успела заметить, что за рулём – Ошун: зарёванная, растрёпанная, с оскаленными от напряжения зубами. Эшу сидел сзади, обхватив Ошун за талию и тяжело, всем телом навалившись на неё. Платье Ошун было испачкано чем-то бурым, похожим на жидкую грязь.
Огун вскочил, чуть не опрокинув собственный джип. Эва едва успела вывернуться у него из-под руки. А от дома уже летел Ошосси. Но не он, а Огун поймал Эшу, тяжело рухнувшего с мотоцикла. Ошун неловко спрыгнула сама. Переднее колесо мотоцикла ещё крутилось. Кружевной подол платья намотался на него, и Ошун, потеряв равновесие, с криком упала на землю. Судорожно дёрнув подол, оторвала его по колено – и разрыдалась.
Было очевидно, что Эшу здорово досталось. Всё его лицо было залито кровью, уже успевшей запечься. На шее и груди чернели глубокие, тоже сочащиеся кровью царапины. От майки остались одни лохмотья. Ошосси, держа голову брата на коленях, со страхом разглядывал его.
– Чёрт… Эшу… Кто тебя так? Куда вас носило?!
– Ничего, – проворчал тот, вытирая кровь с разбитых губ и зло морщась. – Перестань, напугаешь сестру… Где Огун? Послушай, убери отсюда баб! Ошун цела, она просто испугалась! Эвинья, иди отсюда, здесь не на что смотреть!
Разумеется, Эва никуда не ушла. И вместе с Оба, выбежавшей из дома с кастрюлей тёплой воды и полотенцем в руках, вытирала кровь с лица Эшу, заливала страшные царапины водородной перекисью и перетягивала бинтами. Но кровь не останавливалась, шла всё сильнее и гуще. В конце концов Ошун унеслась за калитку и через минуту появилась снова – в сопровождении встревоженного сеу Осаина:
– Несите сюда! Обалу, мальчик, ты поможешь мне!
Все сгрудились на кухне. В большой кастрюле закипала вода. Обалу, серьёзный и сосредоточенный, бросал в неё какие-то зёрна, считая их про себя. Сеу Осаин, хмурясь, растирал в корявых ладонях сухие листья, и те, упав в кипяток, выбрасывали вверх клубы зеленоватого пара. Отвар в кастрюле тоже на миг стал зелёным, затем – тёмным, густым. Сеу Осаин зачерпнул его черпаком, перелил в миску. Через несколько минут, когда варево слегка остыло, Обалу выплеснул его прямо на грудь Эшу. Эва зажмурилась с придушенным воплем: отвар на вид был невероятно горячим.
– Спокойно, женщина… – проворчал знакомый голос. Осторожно приоткрыв один глаз, Эва увидела, что Эшу уже сидит, опёршись спиной о стену, и хмуро улыбается. Глубокие раны на его шее и груди превратились в тонкие красные полоски.
В дверях, как статуи, застыли Ошосси и Огун.
– Где ты был? – пророкотал старший брат, и с лица Эшу пропала улыбка.
– Ну чего ты орёшь?.. Искал Шанго…
– Нашёл?
– Нашёл, – Эшу мрачно посмотрел в лицо Огуна. – Он у иаб.
– И вы влезли туда?!
– Не кричи ты, – буркнул Ошосси, – Ему и так попало.
Огун пристально посмотрел на него. Отвернулся с подчёркнутым отвращением, коротко сплюнув сквозь зубы на пол. Ошосси дёрнулся, словно от удара, но промолчал.
– Перестаньте, нашли время! – послышался презрительный голос. В комнату вошла, на ходу вытирая полотенцем мокрые косички, Йанса. Капли воды ещё блестели на её кофейной коже. Огун посторонился, пропуская её. Сквозь зубы сказал:
– Ты видишь, что сделали эти твари?
– Вижу, – хмыкнула она. – Надо было ума лишиться, чтобы сунуться к иабам! Что Шанго делает у них? Они же всегда были на ножах!
Никто ей не ответил. Йанса задумчиво прошлась по комнате, разделяя свои косички ладонью и словно не замечая, что все мужчины в комнате смотрят на неё. Её тёмно-красное платье прилипло к ещё влажному после душа телу, соблазнительно очерчивая небольшую крепкую грудь и крутые бёдра. Но, вглядываясь в лица своих братьев, Эва не увидела ни на одном из них похотливой гримасы. Даже Эшу, приподнявшись на локте, смотрел на Йанса серьёзно и выжидающе.
– Думаю, он решил, что там вы его точно не достанете, – медленно сказала Йанса. – Надо сказать, умно придумано. Никому из нас и в голову бы не пришло туда заглянуть. Хуже только в аду… и то ещё неизвестно.
– Прид-дурок! – в сердцах выругался Ошосси. – Они же не выпустят его! Он же должен понимать, что иабы не дают защиты! Они берут аше – и всё! Эшу! Там можно что-то сделать?
– Нет, – коротко ответил тот. – Мужчине – ничего. Ошун открыла для меня двери, но её сразу же узнали, и… Я едва успел её оттуда выкинуть – и они налетели все разом! Шанго там, но я не смог к нему войти.
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Асфальтовая пустошь – это то, что мы видим вокруг себя каждый день. Что в суете становится преградой на пути к красоте и смыслу, к пониманию того, кто мы и зачем живём. Чтобы вернуть смысл, нужно решиться на путешествие. В нём вы встретитесь с героями из других времён, с существами мифическими и вполне реальными, дружелюбными и не очень. Посетите затерянную в лесу деревню, покрытый льдами город и даже замок, что стоит на границе измерений. Постараетесь остаться собой в мире, который сошёл с ума. А потом вернётесь домой, взяв с собой нечто важное. Ну что, вы готовы пересечь пустошь? Содержит нецензурную брань.
Размышления о тахионной природе воображения, протоколах дальней космической связи и различных, зачастую непредсказуемых формах, которые может принимать человеческое общение.
Среди мириад «хайку», «танка» и прочих японесок — кто их только не пишет теперь, на всех языках! — стихи Михаила Бару выделяются не только тем, что хороши, но и своей полной, безнадежной обруселостью. Собственно, потому они и хороши… Чудесная русская поэзия. Умная, ироничная, наблюдательная, добрая, лукавая. Крайне необходимая измученному постмодернизмом организму нашей словесности. Алексей Алехин, главный редактор журнала «Арион».
Как много мы забываем в череде дней, все эмоции просто затираются и становятся тусклыми. Великое искусство — помнить всё самое лучшее в своей жизни и отпускать печальное. Именно о моих воспоминаниях этот сборник. Лично я могу восстановить по нему линию жизни. Предлагаю Вам окунуться в мой мир ненадолго и взглянуть по сторонам моими глазами.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)
В Городе Всех Святых правит древняя африканская магия. Люди легко становятся богами, боги на каждом шагу вмешиваются в судьбы людей… Эва Каррейра учится в университете Сан-Паулу, устраивает личную жизнь, ждёт каникул. Но ночью гремят барабаны макумбы – и обычная студентка становится ориша Эуа, ласковой богиней дождей и превращений! От неё ждёт помощи красавица Ошун, в сны которой вторгаются чудовищные видения из далёкого прошлого. Эва должна помочь подруге. Она вступает в битву, не зная, что ей предстоит война против собственной матери…
На бразильский город Всех Святых обрушивается эпидемия. Страшная болезнь косит людей. День и ночь барабаны взывают к Обалуайе – но Святой неумолим: ведь люди города оскорбили его невесту! А Габриэла, студентка из Рио-де-Жанейро, даже не догадывается о том, кто такой на самом деле её знакомый из Фейсбука. Приоткрыть дверь в загадочный мир древней африканской магии Габриэле помогает подруга – Эва Каррейра. Ориша Эуа. Сестра Обалуайе.