Дети Третьего рейха - [25]

Что до Беттины, то она – внучка сводного брата Германа и Альберта, этот брат был сыном Генриха Геринга от первой жены… От второго брака, с Франциской Тифенбрунн, у него четверо детей: Герман, Альберт, Паула и Ольга. А из родственников от первого брака я вообще лично никого не знаю.

Теперь по поводу громких заявлений Беттины – желания оборвать род и не иметь детей… Думается мне, что это штука очень личная. Я вот считаю, что несу ответственность только за свои действия. Я не сделала ничего плохого и не обязана взваливать на плечи грехи предыдущих поколений и тащить их на себе крестом. Ну было, как вам кажется, жуткое чудовище у меня в роду – так что, мне теперь не жить? Это нечестно! У меня тоже есть шанс – шанс, который я даю себе сама. И я пользуюсь им, потому что иметь детей – это благословение. Другое дело, что мы должны воспитывать своих детей так, чтобы они не стали монстрами. Но, смею надеяться, мои дети другие. Я даже представить не могу, что в ближайшем будущем кто-то из них станет как Герман Геринг, изберет его путь, пойдет по его стопам. Нет!

С другой стороны, дядя Герман изначально был неплохим человеком: он получил прекрасное воспитание. Что с ним потом случилось – вот в чем вопрос! Как он мог слепо следовать за каким-то непонятным Гитлером?! Загадка. Люди, которые изучали дядин интеллект, проводили в тюрьме тесты на IQ, по результатам их отметили, что он не только образован, но и умен. Короче… я совсем запуталась. Я, честно говоря, не знаю, почему дядя так изменился и стал тем, кем стал, но… Но нет! Я – не он. И дети мои никогда не будут как он. Вот и всё.

Элизабет ставит точку.

– Давайте-ка пообедаем! – объявляет она. – Как лучше поступить: мне пойти приготовить что-нибудь или смотаемся всей большой компанией в китайский ресторан неподалеку? Я угощаю!

– Как тебе удобнее?

– По мне… – Элизабет устало улыбается. – По мне так лучше к китайцам. Потому что не нужно будет убирать и мыть посуду. Тут все любят китайскую пищу?!

У входа в ресторан мы прощаемся с красавцем Майклом: ему нужно ехать по делам. Сергей жмет ему руку и похлопывает по плечу. Мы же со старшим братом целуемся три раза – «по-русски». Майкл несколько смущен, но доволен – скорее всего, он рад покинуть нашу шумную компанию под предводительством своей активной мамы.

Элизабет с Ренцо ныряют в китайский ресторанчик. Оборачиваюсь на Майкла и с сожалением думаю о том, что такой мужчина – ощутимая потеря для нашего общества. Он оборачивается, улыбается мне краешками губ и кивает на прощание.

Тем временем мать и младший сын уже облюбовали большой круглый стол и жестами приглашают нас к себе: «Ну и что вы там копаетесь?! Неужели не голодные?!» – шумит Элизабет, стягивая с себя пуховую куртку. Альваро и Пабло занимают другой столик, поменьше. Элизабет заказывает кучу еды и, наравне со мной, лихо орудует палочками, распорядившись, чтобы Сергею принесли европейские приборы. Ренцо вдруг становится более словоохотливым и пытается рассказать нам о том, что увлекается астрономией, вселенными, галактиками и Стивеном Хокингом. У них с Сергеем завязывается диалог о черных дырах и прочих вещах (мы с Элизабет переводим).

Геринг оживает, когда приходит время десерта и нам приносят печенье с предсказаниями:

– Так, выяснилось, что мы с Сергеем обезьяны по китайскому календарю, а кто ты? Крыса? Отлично…

После ресторана, пока Ренцо, Сергей и Альваро отдыхают в просторной гостиной Элизабет, хозяйка предлагает мне осмотреть ее квартиру. В распоряжении Геринг три этажа (со второго по четвертый) и крыша с импровизированным зимним садом, отделенная от последнего этажа стеклянной дверью. Здесь – стол для пинг-понга, кресло и диван.

– Играешь? – киваю на стол.

– Нет, я не играю. Мальчики иногда. Но Микки живет отдельно и заезжает к нам нечасто. Кстати, обрати внимание, на столе – специальное защитное покрытие, это от кошек.

– От каких кошек?

– Сейчас… – После подъема по лестнице Элизабет никак не может отдышаться. Она медленно ковыляет к стеклянной двери: «Аш! Ашличек! Ашличка! Митч! Ау!»

Откуда-то сверху, с крыши, доносится громкое упрямое мяуканье. Элизабет оборачивается ко мне и заговорщицки поясняет: «Они всегда опасаются, что я поведу их мыться. Они не любят мыться. Ашличка! Милый! Ганнибал! Ау!»

Элизабет продолжает ласково ворковать, и я не сразу понимаю, что она говорит по-чешски! Уму непостижимо! Племянница Геринга общается со своими кошками на чешском языке. Между тем Элизабет упрямо созывает кошек, и я, наконец, вижу источник громкого «мяу», который, осторожно спускаясь по маленькой лесенке, внимательно смотрит на нас ярко-желтыми глазами. Он похож на маленького льва темно-голубого окраса. Хозяйка тут же начинает причитать:

– Это всех моих малышей так обкорнали эти… ужасные люди! Я же просила – только не уродуйте кошек! Видишь, шерсть на голове оставили, а по всему телу обкорнали, да как криво! Ужас и кошмар! Этот кот был просто огромным меховым шариком. Давай, кстати, вас познакомлю. Его зовут Аш. Ашличка, подь!

Насколько я понимаю, фраза «ужасные люди» относится к помощникам Элизабет по хозяйству. Мне удалось заметить двоих. Одна – та самая перуанка, что открыла дверь, когда мы утром впервые переступили порог этого дома, другой – мужчина в возрасте, уж не знаю, за что он отвечает, просто промелькнул немой тенью, когда мы поднимались сюда с третьего этажа.