Дети Третьего рейха - [213]

Мы стояли с Зауром в одной из комнат у книжных стеллажей – это первое, что хозяин дома поспешил с гордостью продемонстрировать нам.

– То есть вы издаете военную литературу исключительно про сопротивление Гитлеру? – уточнила я.

– Не только издаю, но и собираю тоже, – добавил Заур, – но вообще-то не только. У меня тут есть и дневники Геббельса, и мемуары Шпеера – да очень много чего! Есть даже книга про моего отца…

Он снял с полки книгу в красной обложке, в центре которой красовалась фотография Карла-Отто Заура, с несколько оплывшим жиром лицом и глазами, устремленными в сторону. Взгляд этого человека был жестким, презрительно-ироничным, сфокусированным на чем-то, находящемся вне кадра. Большие залысины делали лоб Карла-Отто очень высоким, почти на половину лица, а подбородок, рассеченной книзу ямочкой, подчеркивал мужественность человека, которого Гитлер считал гением. Нет, Клаус, тощий и угловатый, определенно не похож на своего отца – настолько, что выглядит его полной противоположностью, если бы не нос, тот самый хищный нос, который почти полностью повторяет отцовский.

Клаус внимательно посмотрел на фотографию на обложке:

– Министерство рейха по пропаганде опубликовало неправильную биографию моего отца. Там было написано, что мой отец очень рано установил контакт с фюрером. Это ложь. Но к нацистам он, правда, питал симпатию уже в середине 20-х годов, а в НСДАП вступил, еще будучи студентом в 1931 году. Дело, вероятно, было даже не в партии, а в ее лидере. С самого начала отец восхищался Гитлером и говорил: «Этот человек – единственный, кто может ликвидировать безработицу и восстановить Германию».

После окончания учебы Карл-Отто Заур начал собственный бизнес, но во время Великой депрессии его фирма обанкротилась, и он начал работать на металлургическом заводе имени Августа Тиссена, где быстро стал самым молодым директором. В 1934 году Заур уже работал у Фрица Тодта.

– В 1934 году отец стал членом большой партийной «Организации Тодта». Их первая встреча состоялась в том же году. А спустя какое-то время Тодт отозвался о моем отце так: «Заур думает, реагирует и работает, как я». Большего комплимента для отца, уважавшего Фрица Тодта, было невозможно представить. И Тодт дал отцу такую характеристику в одном из отчетов Гитлеру, потому что был обязан докладывать о своих подчиненных.

В 1938 году Карл-Отто Заур уже был заместителем Фрица Тодта в «Организации Тодта». Сам Тодт в 1940 году был назначен рейхсминистром вооружения и боеприпасов. Он «занимал три министерских поста. Он отвечал за дорожное строительство, за состояние всех водных путей, рек и систему гидромелиорации и, кроме того, как министр вооружений и боеприпасов являлся уполномоченным Гитлера в этой области… Тодт в течение последних лет постепенно взял на себя контроль за решением важнейших технических задач…»¹⁵⁶

После гибели Тодта в авиакатастрофе Альберт Шпеер, любимец Гитлера и его личный архитектор, был назначен министром военной промышленности Третьего рейха, а Заур стал его первым замом.

– О-о-о, – громко протянул Клаус Заур, расхаживая по комнате от шкафа к шкафу, – с гибелью Тодта там очень темная история. Была ли авиакатастрофа подстроена Шпеером или кем-то еще, сказать уже невозможно, но, как бы то ни было, в 1942 году Тодт был мертв, и через сутки Альберт Шпеер уже был назначен его преемником на всех должностях. Отец был в ярости, конечно, потому что сам втайне мечтал об этом назначении. И если Тодта он почитал, то Шпеера считал недостойным такой чести.

Считается, что Заур был жестким управленцем, жертвующим всем ради дела. Согласно туманным намекам, которые делает Альберт Шпеер в своих «Воспоминаниях», его первый зам готов был жертвовать и правдой, лишь бы приносить фюреру только хорошие вести: когда таковых не было, он всё равно имел в запасе какую-нибудь информацию, способную смягчить недовольство фюрера:

«Едва я закончил доклад, как Заур тут же попытался сгладить тягостное впечатление от него. Он рассказал о своей беседе с Мессершмидтом и вынул из портфеля эскизный проект четырехмоторного реактивного бомбардировщика. И хотя на создание сверхдальнего самолета, способного долететь до Нью-Йорка, даже в нормальных условиях потребовалось бы несколько лет, Гитлер и Заур тут же начали с упоением обсуждать последствия бомбового удара по наибольшему по численности городу США. <…> Гитлер и он, словно легкомысленные юноши, не желали считаться с реальной ситуацией. Хотя вся система военной промышленности оказалась на грани развала, они оба не придумали ничего лучшего, как уделить пристальное внимание разного рода проектам, словно в запасе у них был 1945 год»¹⁵⁷.

Впрочем, у рейхсляйтера Мартина Бормана об отношениях Шпеера и Заура сложилось свое собственное представление. Вот как он отзывается о них и докторе Карле Брандте, личном враче Гитлера и комиссаре здравоохранения, в письме к своей жене Герде, написанном в ночь с 8 на 9 сентября 1944 года: «Брандт, Шпеер и Заур – общество взаимного восхищения и восхваления; они помогают друг другу карабкаться вверх по служебной лестнице»