Дети теней - [52]

Я снова осторожно выглянула в окно, чтобы увидеть, в какую сторону направилась Леони. Она была уже далеко – входила в лиственничную рощу. Но я знала тропинку и, выбежав из замка, поспешила следом за ней.

Через несколько минут я услышала ее голос. Она пела какую-то французскую песенку, похожую на колыбельную. Голос был мягким, не таким натянутым, как вчера. Но звучал грустно.

Может, все-таки не стоило ее беспокоить? Я не видела ее – она тоже не могла меня видеть, хотя и была где-то совсем рядом. Я подумала, что лучше оставить ее в покое, и начала осторожно отходить, как вдруг из-за большого камня показался Помпе. Он залаял, и на шум прибежала Леони. Увидела меня – и испуганно попятилась. Потом схватила Помпе за ошейник, повернулась ко мне спиной и пошла в противоположную сторону. Я осталась на месте. Сделав несколько шагов, она робко огляделась вокруг, будто проверяя, не иду ли я следом. Но, увидев, что я стою, вернулась.

Утро было чудесным. Легкие облачка плыли над верхушками деревьев. Звонко щебетали птицы, и на прогалине, как звезды на темном небе, белели подснежники.

Леони была метрах в двадцати от меня. Она даже не поздоровалась со мной. Лишь неподвижно стояла, не сводя с меня глаз. Помпе тоже не шевелился, разве что поводил ушами. Одну руку Леони неуклюже прижимала к сердцу, точно пытаясь не дать ему вырваться из груди.

– Доброе утро, Леони, – сказала я.

Прошло еще несколько секунд. Наконец она кивнула и ответила на своем ломаном шведском:

– Добрый утро, Берта.

– Похоже, сегодня будет чудный день, – сказала я.

Вдруг она подбежала ко мне и быстро прошептала:

– Очень мало время… Здесь не долго. Там ждут… – Она показала рукой в сторону замка и добавила: Скоро проснуться… моя тетя…

– София?

– Да, София…

Она дышала возбужденно, как в лихорадке. Я попыталась успокоить ее, сказав, что за несколько минут ничего не случится, но она замотала головой.

– Нет, не долго… никогда нельзя долго…

И вдруг робкая улыбка тронула ее губы. Я улыбнулась в ответ. Мы посмотрели на Помпе, который вилял хвостом и радостно тявкал.

– Помпе очень нравится гулять меня, – сказала Леони.

– Да, он тебя любит, это видно.

Она ласково улыбнулась Помпе. Я предложила немного посидеть на солнышке, но Леони никак не могла успокоиться.

– Не знаешь, который время?

– Половина пятого. А когда обычно встает София?

– В разный час. Никогда не знать… Всегда в разный час…

Но когда я села на камень, покрытый мягким мхом, она подошла и села рядом. Я спросила, как долго она собирается пробыть в Замке Роз, и она нервно ответила:

– Долго. Может, всегда.

– Значит, тебе нравится в Швеции?

– В Швеции?

Она посмотрела на меня удивленно. Вопрос и в самом деле был глупым: что Леони видела в Швеции, кроме Замка Роз?

– То есть в замке, я хотела сказать.

– Да, хорошо. Очень хорошо. Спасибо.

И вдруг она начала говорить. Слова полились сплошным потоком, но на таком корявом шведском, что разобрать смысл было почти невозможно. Я попросила ее говорить на родном языке. Сама я по-французски объяснялась неважно, но то, что сказала Леони, поняла довольно хорошо.

Она тотчас перешла на родной язык и торопливо рассказала все, что было на сердце. Почему она так испугалась, увидев меня. Дело в том, что в замке водилось привидение. Она спросила, знаю ли я об этом. Я покачала головой.

Она задумчиво кивнула. Сама она тоже ничего не замечала, хотя способна видеть то, чего не видят другие. О привидении ей рассказала София, которая сталкивалась с ним дважды. Леони казалось, что это, мягко говоря, странно: София совсем не походила на человека со способностями к мистике. И суеверной она тоже не была. Она не верила в Бога, хотя могла притвориться религиозной, когда считала нужным. Католичку Леони это возмущало до глубины души.

Я сказала, что не верю в привидения. Может, Софии оно просто приснилось? Нет, не приснилось! – возразила Леони. Софии никогда не снились сны, она была неспособна их видеть. Но за последнее время она дважды приходила ночью к Леони, мертвецки бледная, дрожащая и вне себя от ужаса. Она была в таком потрясенном состоянии, что проходило немало времени, пока к ней не возвращался дар речи, и она могла рассказать, что случилось. А именно, что в замке она видела призрак.

От волнения меня бросило в жар. Неужели София все-таки проникла в комнаты Лидии и, столкнувшись с ней, решила, что это привидение?

– А где она его видела? – спросила я.

Выяснилось, что это было в башне – в той комнате, где Розильда хранила свои блокноты. София пошла туда, чтобы узнать, о чем Розильда говорила с Акселем Торсоном. Это касалось похорон Максимилиама. София хотела, чтобы они были достойными. Но, поскольку Аксель ни во что ее не посвящал, ей приходилось обо всем узнавать самой, – так объяснила Леони. Ей, по-видимому, и в голову не приходило, насколько непорядочно было со стороны Софии рыться в блокнотах Розильды.

Я спросила, узнала ли София этого призрака.

Да, она его узнала. Это была ее покойная невестка, мать Арильда и Розильды. Софию было не так просто испугать. Окажись это привидение кем-то незнакомым, ее бы это не так взволновало. Вообще-то она не верила в призраков, да и не слышала никогда, чтобы они водились в замке. Так что все это было как гром с ясного неба. Неудивительно, что она пришла в такой ужас.