Дети Солнца - [10]

— Ты Филипп Карлин?

— Филипп Карлин? Нет. Когда-то давно я был Тардисом, главным физиком в Фур Роге на Вулкане.

Настала тишина, нарушаемая быстро развивающимися громовыми раскатами Солнца.

— Скажи мне, маленький брат, ты новенький здесь?

— Да.

— А Яркие все еще прибывают сюда? Дверь еще открыта?

— Ее заперли и забыли на много лет. А затем ее нашел мой друг, который проник через нее. Ты знаешь его, Тардис? Его зовут Филипп Карлин.

— Мне о нем ничего неизвестно. Мои исследования держат меня в одиночестве. Ты знаешь, маленький брат, я почти достиг границ чистых мыслей. Самые великие умы Империи говорили, что это невозможно. Но я это сделал!

Два пятна живущего огня, кружась, поднимались на солнечных ветрах над пылающей рекой. Тардис спросил:

— Что с Империей? Что с Вулканом? Как получилось, что наши ученые забыли про эту дверь?

— Они просто запретили ею пользоваться, — ответил Ньютон. — А затем…

Он медленно рассказал Тардису о том, что Старая Империя потерпела крах и умерла, как ее обширные народы погрузились в варварство, как только буквально накануне человечество ступило на нижнюю часть пути лестницы знаний.

Он рассказал Тардису много вещей, большинство из которых были горькими и грустными. Ньютон поведал ему, что Дети Солнца уже стали не больше, чем легенды.

— Таким образом, все ушло, — заключил Тардис. — Звездные миры, капитаны, тронные короли. Но теперь ты изучишь здесь все, маленький брат. Ты будешь наблюдать в сердце Солнца за его рождением и циклом смерти, за повторной вечностью.

Его незначительное тело слегка закачалось, балансируя в полете.

— Прощай, маленький брат. Возможно, мы встретимся снова.

— Подожди! Подожди! — закричал Ньютон. — Ты не понимаешь. Я не могу остаться здесь, я должен найти моего друга и затем вернуться с ним.

— Вернуться? — повторил Тардис. — А, да ты же новенький! Однажды, я помню, тоже хотел обратно.

Его мысль затихла, в то время как он отлетел на значительное расстояние. Затем он снова подлетел:

— Отправляйся за мной, и я помогу найти твоего друга.

Он стал перемещаться через горы и кипящие моря Солнца. Ньютон последовал за летящим Тардисом, который издавал запросы теперь из туманов и облаков огня. К ним присоединились двое других Детей Солнца.

Тардис спросил:

— Знаете ли вы кого-нибудь по имени Карлин? Он новенький.

Один не знал, а другой ответил:

— Я знаю его. Он полетел во внутренние огни, чтобы изучить жизнь Солнца.

— Я отведу тебя к нему, — предложил Тардис Ньютону. — Полетели.

Он стремительно снизился в неистовую дикую местность пламени.

Ньютон сначала побоялся последовать за ним, но потом устыдился своих чувств. Если Карлин смог пройти этим путем, то и он сможет. Он погрузился в огонь вслед за Тардисом.

Массивные гребни волн оседали сверкающим цветом в глубинах дымного золота. Они вошли в область более плотной материи. Ньютону это напомнило плавание по неспокойным водам, с заметным давлением и ужасной суматохой, когда его собственная материя смешивалась со средой, которая удерживала его.

Он сел на хвост к Тардису. Постепенно, когда они снижались вглубь, золотые поверхности глубины становились более тихими, вспыхивая более мягкими цветами. Похороненные внутри потоки бежали отчаянно, как реки в моря. Тардис вошел в одну из них, с могучей плавной силой, как если бы человек шел против ветра.

Ньютон присоединился к нему, и почувствовал радостное удовольствие от собственной волны силы.

Золото начало исчезать, превращаясь в алмазный цвет. Ньютон узнал впереди жар, более ужасный, чем все огни, которые он видел — божественную белизну, настолько жгучую и интенсивную, что даже его новые чувства восхитились этим.

Энергия пламеподобного небесного тела исходила волнами ужасной силы. Раньше он боялся этого, но теперь ничуть не опасался. Он шел за Тардисом как ребенок, ползущий к ногам Создания. Сам бы он остановился, но Тардис вовлек его в солнечную глубину, в живущее сердце Солнца.

И тот, кто был Филиппом Карлином, находился здесь в тихом внушенном страхе, наблюдая с ужасным мистицизмом за невероятной энергией смерти и возрождением материи.

Теперь Ньютон не думал о Карлине. Ужасные голоса, создающие солнечное вещество забивали его чувства, сметая и ошеломляя их. Он задрожал от этого богоподобного яростного звука — пробегающих через него атомных разрывов, наполняющих сильной болью. Он наблюдал за этим со вновь нахлынувшим на него страхом.

Атомное изменение здесь непрерывно и громоподобно взрывалось, пульсировало водородом, постоянно перемещалось по циклу, преобразовываясь из углеродистого азота в гелий, а остаточная энергия взрывалась вслепую, направляя наружу бушующую мощь.

Ньютон понял опасность, грозившую ему: если находиться здесь слишком долго, то он никогда не вернется обратно. Он был ученым, и перед ним раскинулось громадное поле для исследований. Если он здесь останется, то заглотнет наживку изучения знаний о невероятной жизни, которая существует в этом суровом месте, и он навсегда останется с другими Детьми Солнца.

Искушение зашептало: "Почему надо возвращаться? Почему бы не остаться тут, чистым вечным пламенем, свободно учиться и жить?".