Дети с улицы Мапу - [41]

Люди зашевелились. Шмулик почувствовал, что его отпихивают в сторону. Кто-то попробовал зажечь спичку.

— Погаси огонь, сволочь! — угрожающе прикрикнул на него парень, стоявший возле отверстия.

— Люди, не прыгайте, пожалейте нас! Немцы нас всех убьют, запротестовал было кто-то в темноте. Сильные пальцы Хаима ухватили Шмулика за локоть.

— Прыгай, Шмулик, нечего ждать.

— Прыгай, парень, — поторопил его еще кто-то.

— Не могу.

— Прыгай, тебе говорят. Боишься?

— Не могу оставить маму.

Рука Хаима отпустила его локоть.

Шмулик увидел, как Хаим прильнул к пролому. Удар ветра в лицо — и фигура мгновенно исчезла во мраке ночи.

После Хаима и его жены прыгнули еще двое мужчин.

— Шмулик, сынок!

Мальчик почувствовал теплую руку матери.

— Мамаша, не держите его. Пусть парень попробует спастись.

Шмулик увидел немолодого мужчину, стоявшего все время сбоку, в стороне от общего волнения.

— Прыгай, парень, — повернулся мужчина к Шмулику, — матери ты ничем не поможешь, а свою молодую жизнь, может, и спасешь.

Шмулик молчит, только сердце его гулко стучит в груди.

— Мамаша, — продолжает мужчина, — поторопите сына, а то будет поздно.

Горячие слезы покатились по рукам мальчика. Мать обняла сына, крепко прижав его голову к своей груди.

— Прыгай, сынок, прыгай. Может быть, он прав…

— Мама, — прошептал Шмулик, — мамочка моя…

Вдруг кто-то подтолкнул его сзади. Вот он, уже в проломе. Сильный толчок в спину, и ноги его отрываются от пола. В лицо ударил поток свежего холодного воздуха. От оглушающего грохота закружилась голова.

Когда Шмулик открыл глаза, первым его впечатлением была жгучая боль в левом колене и в локте. Ощупал больные места — на пальцах липкая жидкость.

— Кровь! Зато живой! — обрадовался он. Ночь. На небе полная луна. При ее свете Шмулик увидел, что он лежит на краю насыпи. Поодаль чернеют сосны и ели. Где-то прокричал петух. Залаяла собака.

— Лес, — сказал себе Шмулик, — и недалеко село или хутор. Что если кто-нибудь попадется мне на дороге? А где те, что прыгнули передо мной? Куда делся сапожник Хаим?

С трудом поднявшись на ноги, мальчик попробовал шагнуть, без цели, только бы сдвинуться с места. Но боль отдалась во всем теле. Он опять ощупал разбитую ногу: горячая.

Лишь бы не заболеть! Он должен быть сильным и здоровым.

Шмулик понимал, что идти вдоль пути опасно. Нужно спрятаться в чаще леса. На опушке, близ полотна железной дороги, деревья были спилены. Обходя пни, Шмулик углубился в лес.

Лес становился все гуще, все меньше попадалось пней. Темно — хоть глаз выколи. Время от времени подает голос ночная птица, оглушающе квакают лягушки.

«Не залезть бы в болото» — с опаской подумал Шмулик, осторожно ставя ногу на кочку.

Высокая лесная трава путается в ногах. Сосны и ели сменились лиственными деревьями с густой кроной. Шмулик понял, что сухой сосновый бор остался позади и что впереди болота.

Ему вспомнились рассказы, которые приходилось слышать в детстве о болотах, засасывающих людей бесследно.

Шмулик очень устал, с трудом передвигает ноги. Голова будто свинцом налита. Усевшись на землю под раскидистым деревом, он прислоняется головой к стволу и тут же засыпает.

Проснулся он от странного ощущения, что кто-то есть рядом с ним. Открыл глаза. Хотел было вскочить и бежать, но не мог двинуться с места. За ночь раненая нога распухла. Волоча ее за собой, Шмулик пополз в заросли папоротника.

Солнце уже высоко стояло в голубом, без единого облачка, небе. Внутри у Шмулика все горело от голода и жажды. Уже полтора дня у него во рту не было ни крошки.

Запах спелой малины раздразнил его аппетит. Шмулик осмотрелся вокруг, и у него заблестели глаза. На ветках кустов покачивались от легкого ветерка спелые темно-красные ягоды.

Собравшись с силами, Шмулик ползал от куста к кусту. Хватает руками ветку, наклоняет ее к самому лицу, губами собирает душистые ягоды и жадно глотает.

Неожиданно до его слуха донесся звук приближающихся шагов. Мгновенно голод и жажда забыты, и мальчик прячется в густые кусты.

— А вдруг уже заметили? Тогда нет смысла прятаться!

Голоса слышны все громче. Ясно, люди приближаются к его укрытию. Вдруг он весь напрягся: кажется, он услышал еврейские слова.

По телу пробежала нервная дрожь. Догадка подтвердилась: действительно, рядом евреи. Может быть, это те, которые спрыгнули с поезда, ищут здесь убежища?

Шмулик пополз вперед, на голоса. Среди деревьев он увидел серый пиджак и затем всю фигуру сапожника Хаима.

Будто кто подтолкнул его, Шмулик вскочил и бросился вперед.

— Хаим, Хаим! — радостно воскликнул он, забыв об осторожности.

Действительно, это Хаим и с ним один из его компании. Мальчик протянул руки, желая обнять старого знакомого, но его остановил мрачный взгляд сапожника.

— Чего орешь? Ты здесь не дома! — хриплым голосом одернул его.

— Хаим, как хорошо, что я тебя встретил. Был совсем один, — продолжал мальчик уже тише, и протянутые его руки упали.

— Хорошо, хорошо… Каждый из нас тут одинок. Даже если соберется тысяча евреев, все равно будем одинокими.

Шмулик посмотрел на суровое лицо сапожника и спросил дрожащим голосом:

— Хаим, а где твоя Хана?

Лицо Хаима перекосилось от боли.