Дети подземелья - [56]

— Давайте все же без кровопролития! — не выдержал он. — Я, конечно, все понимаю, но не нужно перегибать палку. Потом его еще Полковнику показывать, объяснять придется. Нужно, чтобы чистым был! Да и пол кто отмывать будет? Я своим девочкам такое поручать не буду.

— Ради такого я сам этот пол согласен канифолить! — воскликнул амбал. — Нужно проучить падлу!

Пленник молчал. Он понимал, что его запугивают, поэтому решил ориентироваться только на слова Лескова. То, что Барон был здесь главным, было понятно с первого взгляда. Слишком спокойный, даже несмотря на то, что пару часов назад его чуть не убили, слишком самоуверенный. В его глазах не было ни злости, ни ненависти, ни даже элементарного любопытства. Так смотрят на обыденные неодушевленные предметы. Или на покойников.

При этой мысли пленнику снова сделалось не по себе. Если на лице того же амбала жирным шрифтом было написано: «буду бить!», то по Черному Барону можно было понять только то, что судьба жертвы уже решена.

«Нет, я еще немного поборюсь, сука!» — с ненавистью подумал парень. «К тому же, ты ничего не можешь мне сделать. Мне же надо еще с каким-то там вашим полковником общаться…»

Однако слова парня с ножом несколько подкосили его уверенность:

— Да не будет много крови, не переживай. Просто больно будет. Очень больно.

Длинноволосый бросил вопросительный на Лескова: он ждал, когда тот угомонит своих кровожадных друзей, так как не хотел смотреть на то, как пытают пусть даже и очень подлого, но все же человека.

Словно действительно прислушавшись к словам «энергетика», Барон тихо произнес:

— Никакого кровопролития и увечий.

Эти слова должны были утешить пленника, вот только от взгляда Дмитрия по телу парня пробежал холодок.

Затем Лесков уже заговорил на английском, так же, как и наемник, выдавая свою национальность акцентом:

— Я могу внушить ему такую боль, что он пожалеет, что родился.

«А без внушения разговаривать не можешь?» — зло подумал парень. Ему не понравилось, что знакомое чувство страха снова напомнило о себе.

Тем временем амбал явно не ожидал, что разговор перейдет на английский и станет совершенно непонятным для нормальных пацанов.

— Что он сказал? — растерянно прошептал он, обращаясь к длинноволосому. То ли из-за незнания, то ли из-за собственной гордыни тот не ответил.

Угроза Дмитрия не прошла даром, и наемник немедленно выразил желание сотрудничать.

— Мы можем договориться! — внезапно выпалил он.

Пленник обращался только к Барону, однако даже сейчас по-прежнему старался не смотреть ему в глаза. О способностях «шепчущих» он был прекрасно наслышан. И если бы кто-то удосужился предупредить его, что среди приближенных Лескова водится «энергетический», он бы не попался так глупо.

— Договориться? — переспросил Дмитрий, придав своему голосу нотки деланного удивления. — Видимо, после снотворного ваша память несколько помутилась, и вы забыли, что явились сюда, чтобы меня убить. Не так ли, Стивен?

— Приятно, что вы меня помните, — пленник криво усмехнулся. — Если я буду с вами честен, вы сохраните мне жизнь?

«Ну же, соглашайся, ублюдок, и я тебе все расскажу».

Лесков снисходительно улыбнулся:

— Стивен, вы в любом случае будете со мной честны. Я умею убеждать.

— Знаю. Я много слышал о вас. Легендарный Черный Барон, который одним только взглядом может подчинить самого упертого человека. В каком-то смысле я всегда вами восхищался.

Пленник на секунду задержал взгляд на лице Дмитрия, пытаясь понять, попал ли в цель его комплимент. Обычно руководящие индюки были падкими на подобные слова и от этого становились снисходительнее. Но, взглянув на Лескова, парень быстро понял, что с таким же успехом может осыпать комплиментами колонну Зимнего Дворца.

Тем временем парень, поигрывающий ножом, приблизился к длинноволосому и тихо спросил:

— Ты английский знаешь?

— Я докторскую степень в Нью-Йорке получал, — так же тихо отозвался его собеседник.

— Круто. Ну и чем они базарят?

Длинноволосый вкратце перевел ему сказанное, стараясь, чтобы непосвященный во все «нюансы» Георгий, их не услышал. В свою очередь, высокому кареглазому парню, который за все это время не проронил ни слова, допрос был более чем понятен. Чтобы шагать по карьерной лестнице в сфере журналистики, ему пришлось немало потрудиться, в том числе и изучить английский язык.

— Чтобы не быть голословным, — продолжил пленник, — я назову вам свое настоящее имя.

Дмитрий вопросительно вскинул бровь.

— Эрик. Эрик Фостер.

Внешне Барон оставался спокоен, но, услышав имя наемника, он почувствовал раздражение: сначала Эрика Воронцова, теперь Эрик Фостер… Такое ощущение, что у всех людей с этим именем на роду написано отравлять жизнь некоему Дмитрию Лескову.

Вслух же Барон произнес:

— Что же, Эрик… Не могу сказать, что мне приятно с вами еще раз познакомиться. Да и, если честно, меня куда больше интересует ваше прозвище.

— Призрак, — немедленно отозвался пленник.

Услышав знакомое слово, парень с ножом немедленно оживился:

— Да брешет он! Призрака не существует. В наших кругах его считают мифом.

— Я есть Призрак, — на русском ответил Эрик. — Как видите, я не миф.