Дети подземелья - [11]

«Идиотизм», — с долей иронии подумал он. «Кому скажи… Чтобы я прежде от кого-то там прятался…»

— Вам нельзя здесь находиться, — строгий женский голос заставил Дмитрия мысленно выругаться. Он не заметил, что в этом кабинете была еще одна дверь, и явно оттуда вышла эта темноволосая девушка. Ее внешность показалась Лескову знакомой. Да, он видел ее в день своего первого допроса. Тогда она сидела подле Альберта.

Определенно, девушка тоже узнала его. Дмитрию показалось, что она напугана, хотя и пыталась скрыть свой страх. Ну разумеется. Сейчас ублюдок-«процветающий» — это то, чем принято пугать непослушных детей.

— Мне нужен Альберт Вайнштейн, — как можно мягче произнес он.

— Я очень рада, что он вам нужен, — в голосе девушки по-прежнему звучали металлические нотки. — Но в этом крыле может находиться только персонал госпиталя, коим, насколько мне известно, вы не являетесь. По сути, я обязана вызвать охрану. Кто вас вообще сюда впустил?

К счастью, Дмитрию не пришлось отвечать на этот вопрос. Дверь в кабинет приоткрылась, и на пороге появился Вайнштейн.

— Эрика, ты случайно не видела, куда я задевал…, - начал было он, но тут же осекся. — Лесков?

— Здравствуй, Альберт, — поприветствовал его Дима.

— Что ты здесь делаешь?

— Нам нужно поговорить. Жаль, только твоя лаборантка собирается вызвать охрану.

Эрика задержала на Лескове тяжелый взгляд, после чего обратилась к Вайнштейну:

— Я сейчас выйду за кофе, и, чтобы, когда я вернусь, его уже не было в моем кабинете!

С этими словами девушка покинула комнату.

Как только дверь за ее спиной закрылась, Вайнштейн тут же обрушился на Лескова, словно девятый вал на бумажный кораблик.

— Ты с ума сошел? — воскликнул он. — Какая она к черту лаборантка? Это же Эрика Воронцова, одна из разработчиков антидота. Мы с ней вместе работали. Додумался же такое сказать! Врагов тебе что ли мало? Она же дочка Полковника! Я ее почти две недели обрабатывал, все рассказывал, какой ты замечательный, чтобы она хоть как-то на своего принципиального папашу повлияла. Расписал тебя, понимаешь, как матрешку, а ты вместо того, чтобы проявить уважение, называешь ее лаборанткой. Ту, кто за тебя замолвил словечко перед своим отцом и братом! Просто непередаваемо!

— Ладно, не заводись, — Лесков скрестил руки на груди в непроизвольном защитном жесте. — При встрече извинюсь.

— Да уж сделай одолжение! Нет, ну что за люди… Стараешься для них…, - на миг Вайнштейн замолчал, желая перевести дух, после чего уже, смилостивившись, спросил, — Как твоя вылазка прошла?

— Не очень. Один погиб, двое ранены.

— А чего ты не помешал? С нашим зрением можно в муху попасть, не то что в разъем между доспехами робота.

— А сам тогда чего не стреляешь?

— Да мне и тут работы навалом. Я сплю, хорошо если четыре часа в сутки. От кофе уже тошнит. Ладно, не суть важно. Лучше скажи, зачем ты меня искал?

— Хотел узнать, что за побочные эффекты вызывает наше лекарство? — с ходу придумал Дима.

— Ах это… Так это потому, что использовалось на поздней стадии. Я вот о чем подумал… Дал бы ты мне свою кровь на анализ.

— Зачем?

— Хочу сравнить, отличается ли она от моей. Может, у тебя есть какие-то особенности ДНК, которые отвечают за ускоренную регенерацию. У полукровок такое редко встречается, но вдруг повезет. Может, нам удастся создать какое-то лекарство на основе твоей крови, позволяющее солдатам быстрее залечивать раны.

— Тогда конечно, если нужно, — согласился Дмитрий. — Но потом ты выведешь меня отсюда?

— Само собой.

На миг врач удивленно посмотрел на Лескова:

— Послушай, а как ты вообще попал в это крыло?

— Я воспользовался внушением, — солгал Дмитрий, не желая подставлять под удар дежурную и Катю.

— Допрыгаешься, честное слово! — пробормотал Альберт. — Ладно, пойдем, пока Эрика не вернулась, хватит с тебя на сегодня приключений.

Глава III

Кровь Дмитрия, на которую Вайнштейн возлагал большие надежды, на деле оказалась такой же, как у всех остальных. Она не обладала свойствами, необходимыми для ускоренного заживления ран, поэтому вскоре врачу пришлось отказаться от своей идеи разработать на ее основе лечебную сыворотку. В свою очередь, Дмитрия эта новость обрадовала еще меньше. Если бы задумка Вайнштейна удалась, то, конечно, пришлось бы рассказать Полковнику о некоторых особенностях своего организма, но выгоды от этого признания было бы куда больше, чем вреда. Подобная разработка могла бы не только пригодиться в госпитале, но и улучшить репутацию Дмитрия в глазах общественности. К тому же, Лескову больше не пришлось бы подставлять шею, поднимаясь на поверхность. Возможно, он бы даже смог повлиять на то, чтобы в проклятых вылазках перестал участвовать и Иван. Про Рому Дмитрию вообще было страшно думать. Суворов не блистал даже на обучении. Он часто промахивался и «погибал» чуть ли не каждую тренировку. Подобные неудачи сказывались и на состоянии самого Ромы: на нервах парень почти не спал и практически ничего не ел, отчего в последние дни и вовсе начал походить на тень.

Иван разделял опасения Лескова за их общего друга. В какой-то момент он не на шутку схлестнулся с Кириллом Матвеевичем, желая убедить того не отправлять Суворова на поверхность. Парень даже попытался пригрозить Ермакову, что если Ромка покинет территорию базы, то он, Иван, сам больше наверх не пойдет. Однако Кирилл Матвеевич мигом охладил пыл зарвавшегося просителя, заявив, что тогда приговор Лескова будет приведен в исполнение.