Дети победителей - [16]
Я, конечно, был, мягко говоря, не трезвым, но понимал: ему нет никакого резона такое выдумывать. И я поверил: он действительно ее убил. Но почему?
— Почему ты ее убил? — тихо спросил я.
Ахмед молчал, повесив красивую голову на грудь. Правая рука его лежала на кромке стола, в левой дымилась тонкая сигаретка.
— Была причина, но сказать не могу…
— Она тебе изменила?
Он улыбнулся, но в тот момент эта улыбка показалась мне театральной. Ошибкой Ахмеда было то, что он разговаривал не с чеченцем. Он выпил и забыл, с кем разговаривает. Бывает.
Кажется, Ахмед не понимал, что русскому сознанию давно чужда актерская гордость за собственную жестокость. Русские еще так же жестоки, но уже стараются скрыть это от посторонних глаз. Разница небольшая, но существующая.
«А много ли немцы, русские отличались во время Отечественной войны от горных чеченцев? — думал я. — Немцы, чеченцы… Россия».
— Мой дядя, Рашид Дадаев, главный врач психиатрической больницы в Закан-Юрте, на Сунженском хребте, назвал меня сумасшедшим. Аллах его покарает!
Ну, Аллаху виднее…
Убийца спал на моей постели в черных брюках и белой рубашке, раскинув руки, как аристократ после ночной попойки.
У меня появилось какое-то чувство, которому я никак не мог дать определение. От усталости, скорее всего. Или от выпитого? Какая разница, Господи, если ты все равно не различаешь нас в шевелящейся на земле биомассе.
Очень, очень давно предки гребенских казаков, староверы, бежали из России и поселились за Тереком, между чеченцами на Гребне, первом хребте лесистых гор Большой Чечни <…> Еще до сих пор казацкие роды считаются родством с чеченскими, и любовь к свободе, праздности, грабежу и войне составляют главные черты их характера.
Лев Толстой. «Казаки».
Утром я проводил Ахмеда Дадаева до такси и пошел к Андрею Гаару, чтобы попросить денег взаймы, на опохмелку.
Вспомнил свой первый разговор с Дадаевым, притчу об Ахмеде, которого «уважала» жена. Уважала, а не любила. Впрочем, кто дал мне право, Господи, судить?
Я сам черный, из темных преданий Урарту, Греции и Византийской империи. Я долго читал газеты, листал их до тех пор, пока руки мои не стали черными от типографской краски. Да, поэтому меня прозвали «черным пиарщиком».
А вот перестроечные издания уже пожелтели. Одни в переносном смысле, другие — в прямом. Это я отметил в квартире Андрея Эдуардовича.
— Витьку похоронил, позавчера, — ответил он на мой вопросительный взгляд, — в пятьдесят пять сердце не выдержало, на работе умер. Да и с чего сердцу здоровому быть? То наши налетят, помню, то фашисты — я под мышку его, пацаненка, в подвал, в траншею…
Мы выпили с Андреем Эдуардовичем водки, помянули его брата, Виктора Чанкелиди. А сам он — Гаар, немец по паспорту. Тут есть, конечно, что вспомнить и кого помянуть.
Водку у нас называют «белой». Как свет за окном, как снег, летевший в день нашей встречи тихо, можно сказать, осторожно.
И опять говорили мы с Андреем Эдуардовичем о городе Белогорске, что находится в крымских предгорьях. Беленые саманные домики, белые цветущие сады. Да вся Россия знает окрестности этого городка — по нашим фильмам о диком Западе. Когда американские ковбои скачут на фоне Ак-Кая — Белой скалы. Именно на ней в 1783 году местная знать принесла присягу на верность Российской державе. Благодаря победе Суворова над турецко-татарскими войсками пятью годами раньше. Под Карасубазаром. Так раньше назывался Белогорск. В переводе с татарского — базар у Черной речки. Там татары торговали славянскими невольниками, не черными, а белыми рабами.
В общем, весь мир был поделен на два цвета. На черный и белый. Или на коричневый и красный. Когда фашисты наступали, коммунисты, уходя, говорили: «Придут нацисты, никого не пожалеют».
Андрей с другом Толиком, подростки, побежали и спрятались в переулке, услышали — идут: бац-бац-бац. Офицеры, и череп с костями, двумя косточками на рукаве. Точно, вот они — те самые карающие люди, нелюди…
Правда, захватчики никого убивать не стали. Андрей выменял у одного солдата куртку — на курицу. Носить нечего было, оборванный ходил. А тут шмон пошел по домам — от и до.
— Я испугался и закинул куртку на чердак. Но нашли мою лазай — ку — заначку, значит… Увели в городскую комендатуру и посадили под арест. Потом офицер скрутил куртку и так врезал, что я полетел из одного кабинета в другой. Начал бить меня… Да… Представляешь, тогда меня выручил Отто, пацан, из крымских немцев. Он знал язык, в отличие от меня.
Когда перед войной родителей выселяли на север, Отто растерялся и от испугу убежал куда-то. Потом фашисты прибрали его и назначили переводчиком в комендатуру.
— Этот парень тоже из немцев, — сказал офицеру восьмилетний толмач.
Офицер внимательно посмотрел на Андрея, махнул рукой, ничего не сказал — отпустил.
Я знал, что у Гаара мать — гречанка, отец — немец. В 1930-х годах родители разошлись. И мать вышла за грека Чанкелиди, имевшего двойное гражданство. Дело в том, что немец здорово заливал за воротник, совсем как русский. Впрочем, грек ему не уступал. Андрей закатил немцу и гречанке скандал, со слезами: «Что же вы делаете, родители дорогие?» И те сошлись снова, уже после рождения Витьки Чанкелиди.
В книгу известного пермского писателя Юрия Асланьяна «Последний побег» вошла его художественная хроника о службе в конвойных войсках на зоне особого режима в Сибири, представленная тремя повестями — «Сибирский верлибр», «По периметру особого режима» и «Последний побег». Завершает книгу авантюрная проза «День рождения мастера», в которой рассказывается о приключениях группы молодых людей-нонконформистов в середине 80-х годов. Противостояние личности и государственной «машины», необходимость сохранения человеческого достоинства в любой ситуации — вот основная идея, пафос прозаических произведений автора.
Острая и современная проза Юрия Асланьяна — это летопись вишерской земли и памятник ее героям. Автор предлагает читателю детективный сюжет, но в результате расследования на первый план выходят вечные темы — судьба, предназначение, поэзия, верность себе и своему делу, человечность… Под взглядом одинокого Бога все происходящее на дальней северной территории имеет смысл и ничто не проходит напрасно.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
В книгу вошли три документальные повести и две статьи, посвященные трагической судьбе и гибели великих национальных поэтов России. В документальной повести «Сердечная и огнестрельная раны Пушкина» рассказывается о последних месяцах жизни Александра Сергеевича, тяжелой преддуэльной ситуации, которая сложилась в январе 1837 года, о коллективной травле поэта голландским посланником Геккерном и «золотой» молодежью Петербурга. Скрупулезно раскрыты условия и ход дуэли между А. С. Пушкиным и Ж. Дантесом, характер ранения поэта, история его последней болезни.
С годами люди переосмысливают то, что прежде казалось незыблемым. Дар этот оказывается во благо и приносит новым поколениям мудрые уроки, наверное, при одном обязательном условии: если человеком в полной мере осознаётся судьба ранее живших поколений, их самоотверженный труд, ратное самопожертвование и безмерная любовь к тем, кто идет следом… Через сложное, порой мучительное постижение уроков определяется цена своей и чужой жизни, постигается глубинная мера личной и гражданской свободы. В сборник «Звонница» вошли повести и рассказы о многострадальных и светлых страницах великой истории нашего Отечества.
Имя Максима Дуленцова относится к ряду ярких и, безусловно, оригинальных явлений в современной пермской литературе. Становление писателя происходит стремительно, отсюда и заметное нежелание автора ограничиться идейно-художественными рамками выбранного жанра. Предлагаемое читателю произведение — роман «Диамат» — определяется литературным сознанием как «авантюрно-мистический», и это действительно увлекательное повествование, которое следует за подчас резко ускоряющимся и удивительным сюжетом. Но многое определяет в романе и философская составляющая, она стоит за персонажами, подспудно сообщает им душевную боль, метания, заставляет действовать.
В книгу детского писателя А. С. Зеленина включены как уже известные, выдержавшие несколько изданий («Мамкин Василёк», «Про войну», «Пять лепестков» и др.), так и ранее не издававшиеся произведения («Шёл мальчишка на войну», «Кладбище для Пашки» и др.), объединённые темой Великой Отечественной войны. В основу произведений автором взяты воспоминания очевидцев тех военных лет: свидетельства ветеранов, прошедших через горнило сражений, тружеников тыла и представителей поколения, чьё детство захватило военное лихолетье.